очень нудно 
124 
«Да ты посмотри, кого выбрал Карло? Ариадну, самую простую из всех девушек!» Да ты-то откуда знаешь? Я хотела было ему ответить, но подумала, что лучше не мутить воду еще больше. Он изнурял меня вопросами: «Как это так? Тебе ведь нравилось танцевать… вы больше не здороваетесь, а ведь ты ни разу в программе не ошиблась… Слушай, а он случайно не подъезжал к тебе?» При последнем вопросе я как-то неожиданно дернулась. Не хотела бы я, чтобы Стэп это заметил. Наконец, он мне сказал: «Ладно, хватит!». Слава Богу, подумала я. И уже расслабилась, а он добавил: «Я его прямо спрошу… может, он мне поподробнее расскажет?» — «Делай что хочешь», — я ему сказала… мне уже это надоело. И еще я подумала: не знаю, что скажет Карло, но это мне не все равно. Одно ясно. Если он заговорит, я пожалею о своем ударе.
24 декабря.
Мы репетировали до шести часов и потом все пошли по домам встречать… Рождество! Карло все еще на площадке, и он цел-невредим, значит, Стэп с ним не говорил. Странно. Теперь он мило прощается со мной. Да… это похоже на Стэповы чудеса. Может быть. Лучше не разбираться с этим. Мы придумали охренительную вещь, я и Стэп. Сначала каждый побудет дома с родителями на семейном ужине, а потом, после полуночи, все придем к Стэпу, то есть, к его брату, и там развернем подарки. И Эле с Марк-Антонио придут тоже, странно, но они все еще вместе! Это очень не похоже на Эле, я ведь хорошо ее знаю, и не похоже на Марк-Антонио, которого я знаю мало. В общем, насколько я его знаю, я никогда бы не подумала, что это может так долго длиться. Ну и ну!
А может, они всерьез живут по схеме открытой пары… Ну, тем лучше для них. Перечитала то, что написала, и вижу, сколько у меня тут «ну», «может», «м-м-м»… может, я стала слишком неуверенной? М-м-м, ну, может!.. Одно точно. В жизни нельзя быть слишком в чем-то уверенным. Пока все хорошо… со Стэпом. И очень даже хорошо!
25 декабря.
Я проснулась в полдень и классно позавтракала: только бутерброды и капуччино! Вау! Я такая счастливая! Многие говорят, что в рождественские праздники немного грустно… А мне, наоборот, они нравятся до ужаса. Елка с фонариками, ясли с фигурками, семейный ужин с такими вкусными вещами. Конечно, после праздников набираешь несколько лишних килограммов, но чего тут грустить? Потом их можно согнать. А со Стэпом легко можно похудеть, а если захочешь — то и потолстеть! Ну и шуточки! Надеюсь, никто этот дневник не найдет. А если все же ты случайно его читаешь… ты неправ/а! Ты понял/а, мерзкий/ая вор/овка? А, ладно, не хочу об этом думать. Вчера был прекрасный вечер, просто чудный! В полпервого ночи мы все уже были в доме брата Стэпа. Но самого брата дома не было. Он тоже праздновал у своей подруги, какой-то Фабиолы. И мы были одни. Чудесно! Марк-Антонио принес отличные диски. Чудная обстановка, спокойная, я бы осмелилась сказать — расслабленная. Осмелься, Джин, осмелься! Ром, бренди, шампанское — все у нас было. Я глотнула немного рома из стакана Стэпа и мне уже хватило! Мы поиграли в бутылочку, чтобы узнать, кто первый разворачивает подарки. Выпало Марк-Антонио, значит, им первым начинать. Только вот Марк-Антонио воспользовался игрой в бутылочку и вспомнил, как он сказал, «о старых добрых временах», когда только благодаря этой бутылочке мы справлялись со своей стыдливостью… и набросился на Эле. Обхватил ее как спрут и принялся целовать, облизывая ее, где мог, а Эле смеялась, смеялась… им хорошо вместе! Молодцы! Я рада за Эле. Потом смотрели подарки — чудесные. Эле, как всегда, чрезмерная во всем — подарила ему какую-то особенную программу по графике, которую она заказала из Америки и заплатила кучу денег (это мне сказал Стэп, он пользовался ею, когда там жил). Марк-Антонио, увидев ее, буквально остолбенел, потом обнял Эле и начал орать: «Женщина моей мечты — это ты, это ты!». А Эле, вместо того, чтобы радоваться, рассердилась и сказала: «Значит, твою любовь можно купить… достаточно программы по графике!» — «Да нет же! — ответил Марк-Антонио. — Не программы по графике, а американского Trambert xd! Вот». Эле, вместо ответа, напрыгнула на него. Они упали на диван и принялись бороться. Потом Марк-Антонио ее обнял и сказал: «Никогда так не делай, ты должна быть остроумнее, нежнее, услужливее, это сделает тебя красивее, то есть, ты красивая, но так еще красивее…». Короче, он так ее уболтал, что, в конце концов, Эле очень понравился подарок. И какой это был подарок! Платье гейши! Да, настоящее, шелковое, темно-синее, с пиджаком корейского покроя, очень элегантное. Настоящее платье гейши. Эле приложила пиджак к груди и посмотрелась в зеркало. Глаза у нее засветились, и она мне потихоньку сказала: «Я о таком мечтала». Мечтала. Быть гейшей, ну и ну! Мною снова овладели сомнения. Но тут же прошли. Еще и потому, что теперь наступила моя очередь. Я развернула подарок, который мне сделал Стэп. «Нет! Быть не может! У меня нет слов!» — «Что такое, тебе не нравится?» — заволновался Стэп. Я посмотрела на него и улыбнулась. «Открой свой». Стэп стал открывать пакет, повторяя: «Слушай, его можно поменять… если он тебе мал, можно поменять, слышишь? Или тебе цвет не нравится?» — «Да открывай же быстрее!» — я ему. — «Нет! — это сказал Стэп. — Быть не может!» — он повторил те же слова, что сказала я. И не только слова. Мы подарили друг другу два совершенно одинаковых темно-синих пиджака «Napapijri», совершенно одинаковых… Мамочки! Я ни слова не могу вымолвить. «Вот класс! Стэп, мы с тобой симбиотичны! То есть, пойми, у нас родилась одна и та же идея! Или ты, как обычно, следил за мной?» — «О чем это ты?» Я захохотала как сумасшедшая. Он не хотел выглядеть ревнивцем в глазах своего друга-коллеги Марк-Антонио! Как будто Эле не рассказывает Марк-Антонио то, что я рассказываю ей. То есть… мораль… мы все четверо друг о друге знаем все!!! Ну и что? Мы же любим друг друга! Это самое главное! Вечер закончился прекрасно. Музыка, «торрончини»[56], болтовня о том, о сем. Потом Марк-Антонио и Эле ушли. Я снимаю сапоги, вытягиваюсь на диване, прислоняюсь к Стэпу и просовываю ноги под подушки, там тепло. Восхитительное положение. Мы долго болтаем. Или, правильнее сказать, долго болтаю я. Рассказываю ему о сережках, которые мне подарили родители, о подарке дяди, тетушек, бабушки и так далее… Потом спрашиваю, как у него прошло, но он хмурится. Я настаиваю и наконец узнаю, что они с Паоло ужинали с отцом и его новой подругой. Стэп говорит, что брат подарил ему черные ботинки, очень красивые, а отец подарил зеленый свитер, это единственный цвет, который он терпеть не может (хорошо, будем знать! А ведь в магазине был и зеленый пиджак «Hapapijri». Но мне тоже зеленый совсем не нравится. Уф-ф-ф! Слава Богу… симбиотическое везение). Еще Стэп говорит, что записка на подарке его отца была подписана и его новой подругой Я пытаюсь оправдать его, но Стэпа не убедить. Да кто она такая? Ты хотела бы получить подарок от человека, которого ты не знаешь? Ну, в этом он прав. Потом, совсем уж странно (и то после моих настойчивых вопросов), он сказал, что получил подарок и от мамы, но так и не открывал его. И на мою шутку: «Ну а маму-то ты знаешь?», которой я испортила все, — он ответил: «Я думал, что знаю». О Боже. Я испортила ему Рождество. Слава Богу, я могу попытаться исправить свою ошибку. Нежно, спокойно, страстно, не торопясь… Мы даже услышали, как вернулся Паоло. Вообще-то заниматься этим в Рождество — против моих принципов, но я чувствовала себя виноватой. Слабое оправдание. Скажем так — тут сыграла свою роль другая сторона христианства. Будем надеяться, что ничего больше тут замешано не было. Потому что зачать другую жизнь… именно в Рождество, это было бы слишком. Мы со Стэпом посмеялись над этим. К счастью, он чувствовал себя спокойно, хотя и шутил, выбирая имя. Все просто! Джезу[57] или Мадонна, в зависимости кто родится — мальчик или девочка. Богохульник… Или нет — он просто безбашенный! «Ты без башни, как Мария Луиза Чикконе[58] », - ответила я ему. Так или иначе, а мамин подарок он так и не развернул.
124 
