Глава 3

Вечером описываемого дня достопочтенная мисс Перси сидела на диване в роскошном обеденном зале Перси-Холла. Роланд, преданно глядя ей в лицо, лизал снисходительно протянутую маленькую ручку хозяйки. На великолепной оттоманке, озаренная светом канделябров и камина, в окружении книг, картин и сотен безделушек она выглядела истинным воплощением изнеженной аристократии, и все же не было в Африке сердца столь безыскусного и чистого, как у дочери лорда Элрингтона. Вошел лакей.

— Джон, расставь книги по местам. Я раскидала их самым неподобающим образом.

— Сейчас, миледи. Пришел пожилой джентльмен, спрашивает милорда. Я сказал, что хозяина нет дома, а он не уходит. Хочет видеть вас.

— Кто он? Как выглядит?

— Точно не скажу, но харя у него препоганая.

— Ладно, Джон, пусть его впустят, но ты оставайся за моим диваном. Томас, пригласи джентльмена сюда.

Слуга побежал исполнять приказ госпожи. Вошел гость. При первом же взгляде на него юная дама повернулась к лакею и шепнула:

— Ой, Джон, как я рада, что попросила тебя остаться.

— Да, сударыня, я и сам рад.

Посетитель — дряхлый старикашка в коричневом пальто и обвислой шляпе, которую он не потрудился снять, — прошел прямиком к камину, сплюнул в огонь табачную жвачку и поворошил дрова своей палкой. Затем он почесал голову и, обратясь к шокированной хозяйке, проговорил:

— Чегось скажу: я из Стеклянного города, пришел покалякать с Шельмом об одном дельце. Замерз С’Дохни, замерз. — Он потер морщинистые ладони над огнем, затем изящно высморкался пальцами. — А вы, значится, милордова дочка — достопочтенная мисс Перси. Не знаете, часом, когда его ждать?

И он вновь сплюнул в камин табачной жвачкой.

Мисс Перси сперва смутилась, затем испугалась, потом сделала строгое лицо и, наконец, не сумела сдержать смех.

— Джон, проводи джентльмена в холл. Дай ему пива и какой-нибудь еды. Отец скоро вернется, тогда вы с ним и поговорите. Джон, уведи его и дай ему…

— Иду, иду. Делай, что хозяйка сказала, дай мне чего-нибудь поесть. С’Дохни проголодался.

И гость, еще раз сплюнув в огонь, взял палку и вслед за слугой вышел из комнаты. Мисс Перси не успела оправиться от изумления, как к дому подъехал экипаж. Дверь открылась, и вошел ее отец.

— Ой, отец, как я рада, что вы здесь. Из утренних газет я узнала, что парламент распущен. Так вы весь день хлопотали в этой связи?

— Да, Мэри, но я голоден и замерз.

— У вас и вид изможденный.

— Еще бы, с утра крошки во рту не было. Но ведь ужин почти готов?

— Да. Только, отец, тут вас спрашивал престранный старик. Я не…

— Неужели… Нет, дитя, зови его сюда. С’Дохни, будь я проклят! Зови его сюда, дитя. А сама поди в свою комнату.

— Но вы сперва поужинаете?

— Нет! Какой тут ужин! Доброй ночи, Мэри.

— Доброй ночи, отец.

Она удалилась, и вошел С’Дохни.

— Ну что на этот раз, каналья? — вскричал Элрингтон.

— Карета ждет, — ответствовал С’Дохни.

— Еще одно слово об этом — и я раскрою тебе голову до подбородка.

— Ой ли? Серьезные дела творятся в нашем городе, Шельм. Министры, собаки, думают, они нас раздавят. Ну вот мы и собрались в клубе, Монт и остальные. И они, значит, говорят, чтобы я ехал к вам, тыщу шестьсот миль с гаком — обсудить, как бы нам их отделать — консерваторов то бишь, — чтобы от них осталось мокрое место.

— Молчи, злодейская рожа. Я составлю список лидеров. Сядь.

— Ага. Вот и бутылку вижу.

Элрингтон быстро составил и вручил С’Дохни следующую записку:

  120