очень нудно 
76 
— Да, — продолжал полковник раздражающе спокойным тоном. — О, девушка, надо сказать, премиленькая, хотя немного капризная, как и большинство женщин. Особенно одна ее причуда была до крайности нелепа.
— Что бы это могло быть? — спросил Сен-Клер.
— Право, вы едва ли поверите! Она вбила себе в голову, что влюблена в бедного, глупого проныру-художника, и твердила, что выйдет за него замуж, отвергнув племянника герцога, наследника всех его богатств. Но в конце концов любовь к последнему возобладала. Маленькая чаровница призналась, что разыгрывала кокетку, чтобы испытать преданность своего поклонника, а живописца от души презирает, так же как и его жалкую мазню, годную лишь на афишки.
Багровый румянец, заливший щеки и лоб Сен-Клера, и гневный огонь, сверкнувший в его глазах, устрашили бы обычного наглеца, но полудемон только посмеивался, наслаждаясь мучениями ненавистного соперника.
— Вы, сэр, случаем, не подвержены апоплексическим припадкам? — спросил он, рассматривая Сен-Клера с притворным удивлением.
— Нет, — ответил граф, усилием воли подавляя бешенство. — Но, сэр, как же удачливый влюбленный перенесет потерю невесты?
— О, говорят, он проявляет похвальную стойкость пред лицом столь тяжелого горя.
— Значит, горе его притворно?
— Этого я не говорил. Знаете, милорд, возможно, этот человек просто лучше других осведомлен о том, где она находится. Гм, вы меня понимаете?
— Право, не понимаю.
— В таком случае выражусь яснее: кое-кто сказал бы, что девица, без сомнения, сбежала.
— Сэр, — проговорил граф глухим и тихим голосом. — Позвольте вам сообщить, что я в некоторой степени знаком с теми лицами, о которых мы ведем речь, и позвольте далее вас уверить, что на месте ее дяди, если бы в мою душу закралось хоть малейшее подозрение того рода, на который вы намекаете, я бы велел разорвать дикими конями на куски проклятого негодяя, ее избранника, или заставил бы его признаться, где он скрывает несчастное создание.
— Ха! Неужто заставили бы? — Словно туча омрачила чело полковника, и он бессознательно схватился за шпагу, но почти сразу пробормотал: «Время еще не пришло», — и лицо его обрело прежнее обманчиво спокойное выражение.
Остатки ужина убрали со стола и принесли вино. После первых бокалов герцог Веллингтон поднялся со своего места во главе стола и, попросив извинения за то, что не может дольше принимать участие в пиршестве, провозгласил тост за здоровье присутствующих, после чего пожелал всем спокойной ночи и откланялся. Сен-Клер, не чувствуя себя в настроении присоединиться к веселью, которое сделалось весьма бурным, при первой же возможности последовал примеру герцога.
Ночь была тиха и безветренна. Пока Сен-Клер бродил меж безмолвными шатрами и среди темнеющих рощ, чуть заметно колыхавшихся по берегам реки, росистая прохлада и нежный лунный свет несколько успокоили страсти, бушующие в его груди. Но ни глубокое, подобное целебному бальзаму, спокойствие звездного неба, ни образы мира и отдохновения, какие навевает чудная летняя ночь, не могли вернуть покой измученному сердцу или изгнать червя ревности, терзающего внутренности. Быть презираемым той, ради кого он отдал бы жизнь и кровь, стать для нее предметом насмешек, получить ужасное подтверждение всех своих подозрений и страхов — для его гордого духа это было стократ хуже смерти.
Стоя над рекой и глядя вниз, где глубокие прозрачные воды катились так нежно и плавно у его ног, он всей душою жаждал охладить лихорадку воспаленного мозга, бросившись в их прохладную глубину. Впрочем, Сен-Клер отогнал эти мысли, подсказанные искусителем рода человеческого, и, отчасти презирая себя за то, что принимает близко к сердцу измену лживой женщины, повернулся спиной к потоку и возвратился к себе в шатер. Когда он уже готов был войти, чей-то голос шепнул ему на ухо:
— Остерегайся полковника Перси! Это говорит тебе друг.
Сен-Клер поспешно оглянулся. Он заметил в темноте быстро удаляющуюся фигуру, которая вскоре затерялась меж высоких пальм.
Долго еще граф лежал на походной кровати из оленьих шкур. Сон отказывался смежить усталые веки. Предостережение неведомого друга и прочие предметы, занимавшие смятенный рассудок Сен-Клера, на несколько часов прогнали дрему от его подушки. Все же в конце концов изнемогающая от усталости человеческая природа нашла прибежище в кратковременном забытьи. Едва милосердное забытье избавило графа от горестей, снаружи раздался протяжный и необычайно пронзительный свист. Эндрю, который до этой минуты, казалось, крепко спал в уголке, тотчас осторожно встал и, взяв небольшой фонарь, на цыпочках подкрался к хозяйской постели. Приблизив свет к самым его глазам и убедившись, что граф действительно спит, паж завернулся в зеленый клетчатый плед и бесшумно покинул шатер. Снаружи стоял человек — судя по синей куртке и форменной шляпе, тот самый, кто похитил Эндрю около месяца тому назад. Не произнеся ни слова, они зашагали, а вернее, крадучись двинулись к ближайшей рощице. Лакей шел впереди, знаками побуждая Эндрю следовать за собой. Здесь к ним присоединился еще некто в плаще. Все трое двинулись вниз по течению реки, и через несколько минут растущие вдоль берега деревья совершенно скрыли их из виду.
76 
