очень нудно 
99 
Мари-Анжелин молча вышла и вернулась в спальню маркизы десять минут спустя.
– Комиссар Ланглуа будет у нас в одиннадцать часов. Он позволил себе дать нам совет: просит преодолеть предубеждения и перенести телефон в дом. Поставить его хотя бы в вестибюле.
Маркиза ничего не ответила, она искала свои тапочки, собираясь встать, и вдруг… странным образом согласилась принять совет Ланглуа.
– Ланглуа, как всегда, прав. Займитесь телефоном, План-Крепэн! В конце концов, не я же буду первой к нему подходить!
Маркиза на секунду задумалась и добавила:
– Раз уж мы будем заниматься телефоном, я думаю, стоит поставить один аппарат в зимнем саду, а второй у вас в комнате. Если вы не возражаете.
И хотя момент мало подходил для веселья, План-Крепэн, верный паж маркизы, не могла не улыбнуться притворно простодушному выражению ее лица.
– В самом деле, так и сделаем, – ответила она. – Эта мысль мне кажется очень удачной.
И она снова отправилась в привратницкую.
Ровно в одиннадцать часов Ланглуа появился в зимнем саду маркизы.
Вид у него был хмурый. Обменявшись положенными любезностями с хозяйкой дома, он по ее приглашению опустился в кресло и озабоченно взглянул на План-Крепэн.
– Рассказывайте! – попросил он без лишних слов.
Мари-Анжелин постаралась в своем рассказе не упустить ни одной подробности, а когда закончила, обошлась без свойственных ей комментариев, просто замолчала, разглядывая свои руки. Полицейский молчал, потом поднялся с кресла, походил и встал спиной к жардиньерке, что позволяло ему видеть обеих женщин.
– Вы говорите, что он прекрасно себя чувствовал, когда отправился на воказал?
– Великолепно! – подтвердила госпожа де Соммьер. – Как вы знаете, у него еще с войны неполадки с бронхами, но он надел теплое кашне, поднял воротник пальто, в общем, как следует укутался. Так что же вы думаете об этой истории, господин комиссар?
– Ничего хорошего, маркиза, поскольку сказка о любовной истории развеялась. Прошу прощения, что причиняю вам волнения, но не могу скрыть от вас, что мы имеем дело с безусловно преступным деянием.
– Вы думаете?..
– Да, я думаю, что Альдо, то есть я хотел сказать, вашего племянника, похитили.
– Называйте его Альдо, – дрогнувшим голосом произнесла маркиза. – Только его близкие друзья зовут его так. Но я вас прервала. Продолжайте, прошу вас.
– Благодарю. Да, его похитили, и теперь очень важно узнать, случилось ли это до отправления поезда или уже во время поездки.
– Мне кажется, это нетрудно сделать, – заметила План-Крепэн. – Альдо не из тех, кто сдался бы без боя, так что, если во время поездки на него напали, проводник и пассажиры непременно узнали бы об этом.
– Ему могли передать телеграмму с требованием выйти в Бриге, угрожая жизни госпожи Белмонт, которая тоже сошла именно на этой станции.
– Да, скорее всего, так оно и было. Мне кажется совершенно невозможным, чтобы посреди Парижа исчезло такси вместе с пассажиром!
– О, не говорите! В Париже чего только не бывает!
– Вам, конечно, лучше известно, что случается в Париже, но хочу напомнить, что Альдо сел в поезд, а исчез в Бриге.
– Вы уверены, что в поезд сел именно князь Морозини?
– Вы предполагаете, что в поезде ехал… самозванец? Но, дорогой комиссар, это невозможно! Князь Морозини неподражаем!
– Вы судите пристрастно, маркиза, в вас говорит любовь. Я вынужден вам напомнить, что среди преступников попадаются истинные артисты. Он уехал на такси, не так ли? А не знаете, какой марки был автомобиль?
– Нет, конечно. Но можно спросить Люсьена, он ходил за такси на остановку. Страшно недовольный, нужно сказать. Он никак не может понять, почему член нашей семьи считает нужным обращаться к таксистам, когда в его распоряжении лучший из водителей и лучший в мире автомобиль. Люсьен считает, что его искусство вождения автомобиля уступает только полковнику Карлову, аристократу, разжалованному русской революцией. Позвовите Люсьена, Мари-Анжелин.
Старичок-шофер не замедлил воспользоваться оказией, чтобы высказать все, что он думает на этот счет.
– Это был автомобиль марки «G7», господин главный комиссар. У шофера премерзкая рожа! Вне всякого сомнения, итальянец!
99 
