Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
76 
– Я с Земли! Меня зовут Джонатан Уильямс, а они…
– Знаю, знаю, - успокаивающе произнес мистер Ххх и выстрелил.
Пуля пронзила сердце. Капитан рухнул как подкошенный.
Из груди космонавтов вырвался крик ужаса.
Мистер Ххх смотрел и не верил своим глазам:
– Вы не исчезли! Великолепно! Галлюцинации вне субъекта еще какое-то время существуют во времени и пространстве! Он направил дуло на космонавтов. - Я заставлю вас исчезнуть.
– Нет! - закричали космонавты.
– Проецирование слуховых галлюцинаций пациента даже после его смерти, - пояснил сам себе мистер Ххх и трижды выстрелил.
Они лежали на песке, ничуть не меняясь и не думая исчезать.
Он пнул их ногой, подошел и снова постучал по корпусу ракеты.
– Не исчезла! И они не исчезают! - Он снова выстрелил в неподвижные тела, потом в ужасе отпрянул. Маска свалилась и упала.
С маленьким личиком психиатра начало твориться что-то неладное. Челюсть отвисла, глаза остекленели, и ослабевшие пальцы выронили пистолет. Он поднял вверх руки и затоптался на месте, словно слепой, спотыкаясь о тела убитых. Рот его наполнился слюной.
– Галлюцинации, - бормотал он в ужасе. - Вкусовые, зрительные, обонятельные, слуховые, осязательные… - Он беспорядочно размахивал руками, глаза вылезли из орбит, на губах выступила пена. - Прочь! - кричал он мертвецам. - Сгинь! вопил он, обращаясь к ракете.
Он увидел, как дрожат его руки.
– Я заражен, - обезумев от ужаса, бормотал он. - Все передалось мне. Телепатия. Гипноз. Теперь я болен, я сумасшедший. Я заразился!.. Все виды галлюцинаций… - Остановившись, он начал шарить вокруг онемевшими руками, пытаясь найти выроненный пистолет. - Есть лишь один выход. Всего один. Тогда они исчезнут…
Раздался выстрел. Мистер Ххх упал.
Четыре трупа лежали рядом под слепящим солнцем. Поодаль, там, где он упал, лежал мистер Ххх.
Ракета, как была, так и осталась на пригорке.
Когда под вечер жители городка набрели на нее, они долго гадали, что бы это могло быть, но так ничего и не придумали. Поэтому продали ее перекупщику всякого хлама, и он увез ее, чтобы разобрать на части.
Всю ночь шел дождь, а утро снова выдалось теплое и ясное.
Рэй Брэдбери. Третья экспедиция
Корабль пришел из космоса. Позади остались звезды, умопомрачительные скорости, сверкающее движение и немые космические бездны. Корабль был новый; в нем жило пламя, в его металлических ячейках сидели люди; в строгом беззвучии летел он, дыша теплом, извергая огонь. Семнадцать человек было в его отсеках, включая командира. Толпа на космодроме в Огайо кричала, махала руками, подняв их к солнцу, и ракета расцвела гигантскими лепестками многокрасочного пламени и устремилась в космос - началась Третья экспедиция на Марс!
Теперь корабль с железной точностью тормозил в верхних слоях марсианской атмосферы. Он был по-прежнему воплощением красоты и мощи. Сквозь черные пучины космоса он скользил, подобно призрачному морскому чудовищу; он промчался мимо старушки Луны и ринулся в пустоты, пронзая их одну за другой. Людей в его чреве бросало, швыряло, колотило, все они по очереди переболели. Один из них умер, зато теперь оставшиеся шестнадцать, прильнув к толстым стеклам иллюминаторов, расширенными глазами глядели, как внизу под ними стремительно вращается и вырастает Марс.
– Марс! - воскликнул штурман Люстиг.
– Старина Марс! - сказал Сэмюэль Хинкстон, археолог.
– Добро, - произнес капитан Джон Блэк.
Ракета села на зеленой полянке. Чуть поодаль на той же полянке стоял олень, отлитый из чугуна. Еще дальше дремал на солнце высокий коричневый дом в викторианском стиле, с множеством всевозможных завитушек, с голубыми, розовыми, желтыми, зелеными стеклами в окнах. На террасе росла косматая герань и висели на крючках, покачиваясь взад-вперед, взад-вперед от легкого ветерка, старые качели. Башенка с ромбическими хрустальными стеклами и конической крышей венчала дом. Через широкое окно в первом этаже можно было разглядеть пюпитр с нотами под заглавием:
"Прекрасный Огайо".
Вокруг ракеты на все стороны раскинулся городок, зеленый и недвижный в сиянии марсианской весны. Стояли дома, белые и из красного кирпича, стояли, клонясь от ветра, высокие клены, и могучие вязы, и каштаны. Стояли колокольни с безмолвными золотистыми колоколами.
Все это космонавты увидели в иллюминаторы. Потом они посмотрели друг на друга. И снова выглянули в иллюминаторы. И каждый ухватился за локоть соседа с таким видом, точно им вдруг стало трудно дышать. Лица их побледнели.
76 
