20 
Мисс Фоули, поддерживаемая рукой Вилла, прерывисто вздохнула и как-то странно затихла.
Джим уставился в пучину холодных зеркал, высматривая незримых акул.
— Мисс Фоули, — произнес он, — на что онабыла похожа?
Мисс Фоули ответила слабым, но спокойным голосом:
— Дело в том… она была похожа на меня, какой я была много-много лет назад… А теперь пойду-ка я домой.
— Мисс Фоули, мы…
— Нет. Оставайтесь здесь. Я в полном порядке. Веселитесь, мальчики. Развлекайтесь.
И она медленно побрела в одиночестве прочь по центральной дорожке.
Где-то мочился огромный зверь. От пахнущего аммиаком ветерка повеяло древностью.
— Я пошел! — сказал Вилл.
— Вилл, — отозвался Джим. — Мы останемся здесь до заката, ясно, пока не стемнеет, и во всемразберемся. Трусишь?
— Нет, — буркнул Вилл. — Но… разве кто-нибудь еще пожелает нырнуть в этот лабиринт?
Джим вперил взгляд в бездонную пучину, где сейчас лишь прозрачный свет переглядывался сам с собой, являя их глазам сплошную пустоту.
— Никто. — Джим переждал два биения сердца. — …Сдается мне.
Глава шестнадцатая
На закате случилась беда.
Джим исчез.
В полдень и пополудни они вдоволь поголосили на разных горках, посшибали грязные молочные бутылки, поразбивали тарелочки (приз — курчавые куколки), прислушиваясь, принюхиваясь, присматриваясь ко всему, чем встречала их осенняя толпа, месившая ногами опилки и сухие листья.
И вот внезапно Джим пропал.
И Вилл, никого, кроме себя, не спрашивая, в душе уверенный в ответе, решительно двинулся сквозь гущу запоздалых посетителей под темно-фиолетовым небом, дошел до лабиринта, отдал за билет десятицентовик, шагнул внутрь и тихо позвал один раз:
— …Джим?..
И Джим возник перед ним, наполовину погруженный в холодные стеклянные волны, словно человек, покинутый на морском берегу, тогда как близкий друг уплыл далеко-далеко, и неизвестно, вернется ли он когда-нибудь. Глядя на Джима, можно было подумать, что он уже не одну минуту всматривается, не моргая, в даль с полуоткрытым ртом, ожидая, чтобы следующая волна что-то принесла.
— Джим! Выходи сюда!
— Вилл, — слабо выдохнул Джим. — Оставь меня.
— Черта с два! — Одним прыжком Вилл очутился рядом с Джимом, схватил его за поясной ремень и потянул.
Явно не сознавая, что его вытаскивают из лабиринта, Джим упирался и продолжал протестовать, завороженный каким-то незримым видением.
— О Вилл, о Вилли, Вилл, о Вилли…
— Джим, балда, я отведу тебя домой!
— Что? Что? Что?
Они очутились на воздухе. Похолодало, и небо еще потемнело, над головой у них пылали озаренные заходящим солнцем редкие облака. Вечерняя заря наделила своим пламенем щеки Джима, его разомкнутые губы и широко раскрытые, отливающие яркой зеленью глаза.
— Джим, что ты увидел там? То же, что мисс Фоули?
— Что? Что?
— Сейчас как врежу по носу! Пошли!
Он толкал, тянул, волок, только что не тащил на себе эту лихорадку, это возбуждение, этого уже податливого друга.
— Не могу тебе объяснить, Вилл, все равно не поверишь, не могу рассказать, там, о, там, там…
— Замолчи! — Вилл ударил Джима по руке. — Ты пугаешь меня до потери сознания, как онанапугала нас. Черт знает что! Скоро ужинать пора. Наши подумают, что нас уже нет на свете!
Они шагали, вороша осеннюю траву теннисными туфлями, через пахнущие сеном и перегноем луга за шатрами, и Вилл не отрывал глаз от города, а Джим озирался на развевающиеся в воздухе флаги, темнеющие по мере того, как солнце уходило за край земли.
— Вилл, мы должны вернуться туда. Ночью…
— Ага, возвращайся один.
Джим остановился.
— Ты не отпустишь меня одного. Ты всегда должен быть рядом, разве нет, Вилл? Защищать меня?
— Будто ты нуждаешься в защите. — Вилл начал было смеяться, но осекся, потому что Джим смотрел на него, и лихорадочный огонь погас, утопая в сумраке рта, узких ноздрей, внезапно ввалившихся глаз.
— Ты ведь всегда будешь со мной, Вилл?
Он жарко дохнул на друга, и в крови у того тотчас проснулся старый знакомый ответ: да, да, ты это знаешь, да, да.
И поворачивая вместе, они споткнулись о звонкий темный бугор кожаной сумки.
Глава семнадцатая
С минуту они стояли молча над огромной кожаной сумкой.
20 
