очень нудно 
108 
— По палатам, живо! — рявкнул санитар так, что Рыжов присел. — Кто первый добежит — сигарета.
Не выпуская из рук заведенную за спину кисть Игоря Николаевича, Семен довел его до ординаторской и неуверенно остановился у дверей в ожидании команды. За это время не потерявший оптимизма Рыжов успел свыкнуться с «потерей» конечности и с интересом разглядывал окружающих. Обобщив и творчески переработав увиденное, мозг изверг мысль, звучащую как приговор. Игорь не мог держать ее в себе, просто не имел права. Он гордо поднял голову и патетически произнес:
— Этим людям необходима моя помощь!
Света согласно улыбнулась. Санитар толкнул его в кабинет.
— Спасибо, Семен. Дальше я сама, — Светлана Геннадьевна закрыла за собой дверь.
— Я буду рядом, — донеслось из коридора.
— Похоже, он считает меня сумасшедшим. Идиот! — Игорь Николаевич хитро подмигнул и приблизился к подруге.
Обстановка располагала, и Рыжов порывисто задышал. Счастье было совсем рядом. До него оставались доли миллиметра тонкой полупрозрачной ткани белого халатика... Но сегодня был не его день! Случайно оторвавшаяся от халата пуговица предательски выкатилась в коридор сквозь широкую щель между полом и дверью. Сделав несколько кругов, она остановилась прямо под ногами замершего в напряжении санитара. В любой другой больнице в этом не увидели бы ничего подозрительного. Но только не здесь.
Сорванная с петель дверь, визг Светланы, топот ног и сильнейший удар в лицо слились в один огненный шар, лопнувший в мозгу тысячей разноцветных искр. Потом пришла спасительная темнота.
— Где я?
Сознание возвращалось медленно, по крупицам воссоздавая картины событий, главной из которых почему-то была большая белая грудь. Игорь Николаевич отогнал наваждение и попытался пошевелиться. Скрученные несвежие простыни накрепко придавили руки и ноги к перекладинам больничной кровати. Подушка, пришитая к матрасу, не могла упасть на пол ни при каких условиях. Значит, удариться головой можно было даже не пытаться. В принципе, лежать было удобно — если бы не унизительное ощущение неволи.
— Ты у меня, Игорек, — знакомый голос прозвучал как бы издалека. В голове немного шумело. Света сидела у изголовья кровати и считала его пульс.
— Ты что, переехала? — Рыжов попытался оглядеться.
У стены напротив стояла аккуратно застеленная кровать. Возле батареи, сидя на корточках с пальцем во рту, глупо улыбался странного вида мужчина. И тут Игорь вспомнил все! В последней попытке дать событиям нормальное объяснение он тихо спросил, стесняясь человека у батареи:
— Это такая игра — простыни вместо наручников?
— Извини, Игорек. Простыни действительно вместо наручников. Но, боюсь, это не та игра, о которой ты думаешь. Я сейчас все объясню.
Игорь покосился на «сокамерника», но Светлана Геннадьевна махнула рукой.
— Не переживай! Он ничего не понимает. Кстати, могу порадовать — два дня назад перестал мочиться в постель. Правда, почему-то иногда ходит в раковину. Мы с коллегами посоветовались и считаем, что это он делал еще до болезни. Видимо, проблема в воспитании. Его привезли из какой-то квартиры, где было совершено убийство. Ужасная история. Но не волнуйся — убил не он. Он только свидетель. Сейчас Андрей Константинович идет на поправку. Так что я думаю — вы быстро подружитесь.
Рыжов снова посмотрел в сторону батареи.
— Или он начнет разговаривать, или мне придется начать сосать палец. Иначе дружба не завяжется, — сказал он и вновь вернулся к своим проблемам. — Но его почему-то не привязывают!
— Тогда он не сможет сосать палец, а для него это крайне важно, — совершенно серьезно ответила женщина. — Понимаешь, здесь решили, что ты хотел меня изнасиловать. Ты уж потерпи, пожалуйста, пару дней, а я что-нибудь придумаю. Договорились?
У Игоря Николаевича вновь закружилась голова, и он тихонько застонал. От батареи донесся такой же протяжный стон.
— Я же говорила — подружитесь. Ну, не буду мешать. Отдыхай.
В дверях Светлана Геннадьевна остановилась и на мгновение задумалась. Затем она начертила в воздухе несколько перекрещеных линий, похожих на неприличное слово, и сказала:
— У нас все чисто...
В течение двух дней Рыжов принимал галоперидол под зорким наблюдением жизнерадостного Семена. После этого способность совершить какое бы то ни было изнасилование покинула его полностью. Дружный консилиум врачей постановил, что больного можно отвязывать. Жизнь нелегала постепенно стала налаживаться.
108 
