ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>




  113  

Постукивая гипсом, блатной африканец похромал к белому «Филипсу». Раскопки в морозных закромах сопровождались исполнением «Мурки». Несмотря на присутствие необходимого надрыва в голосе, мотив все же отчетливо напоминал «ламбаду». Наконец, озябший Мананга прекратил оглашать огромную утробу холодильника песнями и вылез наружу с запотевшей бутылкой «Столичной». Сквозь заиндевелое морозное стекло было видно, как внутри тягуче перекатывается прозрачная жидкость.

Он осторожно сунул емкость под мышку и начал собирать закуску. Рука со свежей наколкой потянулась к банке с солеными огурцами. Внезапно бутылка ожила и заскользила вперед. Мананга потянулся за колбасой, наклоняясь вперед еще больше. «Столичная» поползла быстрее и вылетела из-под мышки холодной стеклянной ракетой. Коснувшись пола, она разлетелась вдребезги с грохотом, характерным для разбившейся мечты. От неожиданности героический Мишка-Донор тихо сказал:

— Блин! — и сел в расползавшуюся по линолеуму ледяную лужу.

— Уипил? — голосом прокурора спросил Паук, укоризненно подняв брови. — Кто подогрев профукал, с того ответка!

— Я нечайноу... — пробормотал Мананга себе под нос, не зная, куда деть ненужную теперь банку с огурцами.

— Секи, кореш, у нас за «нечайноу» топчут в два раза круче.

— Отвечу, век воли не видать! — согласился негр, гордо вскидывая голову. — По поньятиам.

Паук запустил пятерню в седой жесткий ежик и энергично поскреб в районе макушки. По закону парня надо было учить. Самое малое — сгонять в магазин. Но, с другой стороны, отпускать в свободное плавание хромого кореша было не в кайф. Пока он думал, Мананга поднялся, стряхивая с мокрых штанов осколки стекла:

— Я гоньец! Надо ответку.

Пахан сурово поджал губы. Понятия есть понятия. Только применяя «закон» постоянно и неуклонно, каждый раз, без скидок, можно стать правильным пацаном.

— Тики-так. Дуй в лабаз. Но смотри...

* * *

Выборгская бригада расположилась крайне удачно. Две машины пристроились во дворе, перекрыв отход из подъезда. Они моментально превратились в сугробы, органично слившись с местным пейзажем. Не привлекая внимания местных жителей, братва сидела тихо. Они покуривали в окна и скучали. Бригадир расположился рядом с водителем, потягивая джин-тоник из банки. Среди своих он звался Кабаном — за массивность тела и выпирающие клыки. Ждать Кабан не любил в принципе. Единственное, что сдерживало нетерпение бригадира, была сумма. За пять тысяч зеленых он мог сидеть в теплой прокуренной машине до весны. От безделья инструктаж братвы повторялся четвертый раз:

— Короче, конкретно, сечем наколки. Сначала на руках. Если есть, берем под мышки. Начнет грузить по фене — затыкаем рот, пакуем и едем за бабками. Всем ясно?

От окрика один из бойцов, дремлющий на заднем сиденье, очнулся от грез и гаркнул:

— Так точно, босс!

Кабан поморщился:

— Не ори, Фадей. Давай-ка к подъезду. Возьми кого-нибудь еще. Надо поплотнее подежурить.

Браток закряхтел, выбираясь на холод с большой неохотой, и поплелся к соседней машине за напарником. Заступив на пост, оба уставились на запыленное окно первого этажа, сквозь которое смутно виднелась дверь третьей квартиры.

Снова потянулись резиново-томительные минуты ожидания. Часовые у подъезда начали мерзнуть. Местные обитатели разбредались по многокомнатным коммуналкам. Вечерний двор постепенно пустел. Лишь иногда мимо проскакивали одиночные любители поздних прогулок с собаками. Двор обретал свежую кучу и пару желтых пятен на снегу, и снова воцарялся покой.

Шаги на лестнице раздались неожиданно. Фадей услышал их первым и коротко свистнул. Напарник озадаченно пожал плечами. Из-за железной двери приближался негромкий ритмичный стук. Бойцы вжались в стену. Щелкнул замок, и в щели показалась рука с костылем. Четко выполняя инструкцию, Фадей уставился на кисть в поисках татуировки. И увидел!..

То, что он разглядел в сумеречном свете ближайшего фонаря, потрясло его до полного оцепенения. Кожа была совершенно черной, а сама картинка — бела как снег! Солнце на запястье обрамляла завораживающая надпись: «Нигерия — мама. Питер — папа».

Со зловещим скрипом дверь медленно открылась, и человек вышел на крыльцо. Он встал, опершись на костыли, и огляделся. Фадей медленно, как во сне, махнул рукой в сторону машин. Хлопнули дверцы, и братва напористо рванулась к жертве. Однако в метре от объекта они замерли как вкопанные, оглядываясь на бригадира. Кабану нерешительность бригады не понравилась.

  113