18 
«Хочу домой», — подумала Бонни.
— Ну? — не выдержала Мередит.
Кэролайн продолжала улыбаться:
— Что, ну?
Мередит начала выходить из себя:
— Чего ты хочешь?
Кэролайн с лукавством глядела на них:
— Вы навестили сегодня свою подругу Изабелл? Поговорили с ней?
Бонни подавила в себе мощное желание залепить пощечину и стереть тем самым самодовольство с лица Кэролайн. Но она сделала этого. Должно быть, это игра неверного света лампы — она знала, все из-за него, — но, казалось, будто в центре каждого глаза Кэролайн блестит красная точка.
— Да, мы были у Изабелл в больнице, — равнодушно сказала Мередит. И, с очевидным гневом в голосе, добавила: — Ты прекрасно знаешь, что она еще не может говорить. Но, — торжествующе добила она: — доктора уверяют, что все будет хорошо. Ее язык срастется, Кэролайн. Да, у нее шрамы везде, где она пронзила себя, но она вполне сможет разговаривать.
Улыбка Кэролайн погасла, теперь ее лицо выглядело осунувшимся и наполненным глухой яростью
«Из-за чего?» — подумалось Бонни.
— Было бы лучше, если б ты иногда выбиралась из этого дома, — сказала Мередит девушке с медными волосами. — Ты не можешь жить в темноте…
— Я не собираюсь жить здесь вечно, — резко оборвала Кэролайн. — Только пока не родятся близнецы.
Она стояла, по-прежнему держа руки за собой, и выгибая спину так, что живот выпирал больше, чем когда-либо.
— … Близнецы? — Бонни была явно поражена.
— Мэтт-младший и Мэтти. Так я собираюсь их назвать
Злорадная ухмылка в сочетании с бесстыдными глазищами Кэролайн — такого Бонни не смогла выдержать.
— Ты не сделаешь этого! — услышала она свой крик.
— Или, быть может, я назову девочку Хани.
Мэтью и Хани, в честь их папочки, Мэтью Ханикатта.
— Ты не сделаешь этого! — вскричала Бонни еще более пронзительно, — Мэтта даже нет здесь, он не может защититься.
— Да, он весьма неожиданно испарился, не правда ли. Полиция все задается вопросом, почему ему пришлось сбежать. Конечно, — Кэролайн понизила голос до значительного шепота, — он был не один. С ним была Елена. Интересно, чем эти двое занимаются в свободное время? — высокомерно захихикала она.
— С Мэттом не только Елена, — сказала Мередит, теперь ее голос был низким и опасным. — Кое-кто еще. Помнишь договор, что ты подписала? О неразглашении любой информации, касающейся Елены? Кэролайн медленно, точно ящерица, сморгнула.
— Это было давным-давно. Для меня в другой жизни.
— Кэролайн, у тебя не будет вообще никакой жизни, если нарушишь клятву! Деймон убьет тебя. Или… ты уже…? — Мередит осеклась.
Кэролайн все еще по-детски хихикала, будто она маленькая девочка, а кто-то при ней отпустил скабрезную шуточку.
Бонни почувствовала, как по всему ее телу проступил холодный пот. Тонкие волоски на руках приподнялись.
— Что ты слышишь, Кэролайн? — Мередит облизнула губы.
Бонни видела, что она старается удержать контакт с глазами Кэролайн, но рыжеволосая девушка отвернулась.
— Это… Шиничи? — Мередит вдруг кинулась вперед и схватила Кэролайн за руки. — Раньше ты видела и слышала его, когда смотрела в зеркало. Теперь ты слышишь его постоянно, Кэролайн?
Бонни хотела помочь Мередит. Правда, хотела. Но не могла ни двигаться, не говорить.
В волосах Кэролайн проглядывали седые пряди.
«Седые волосы», — подумала Бонни.
Они светились тускло, и были гораздо светлее, чем пылающая рыжая копна, которой Кэролайн так гордилась. И там были… другие волосы, они совсем не блестели. Бонни видела подобный пестрый окрас у собак, и смутно полагала, что он также встречается среди волков. Но увидеть такое на голове своей подруги, особенно такие, казалось, ощетинившиеся и трепещущие волоски, вставшие дыбом, как у разъяренной собаки… Она ненормальная. Не взбешена, не в ярости; она сошла с ума, — поняла Бонни.
Кэролайн подняла взгляд, но не на Мередит, а посмотрела прямо в глаза Бонни.
Бонни вздрогнула. Кэролайн смотрела на нее, будто решая, не получится ли из нее ужин или лучше сразу выкинуть Бонни в мусор. Мередит встала рядом с Бонни. Кулаки ее были сжаты.
— Хор-рош пялиться, — внезапно сказала Кэролайн и отвернулась. Да, это определенно было рычание.
— Ты же хотела нас видеть, не так ли? — мягко проговорила Мередит. — Ты… рисуешься перед нами. Но мне кажется, возможно, это твой способ просить о помощи…
18 
