69 
Вслед за Винтерсом появились Джордж Кролл и Талли Дархэм, всегда буквально висевшая на нем, чтобы Диана на него не покушалась. Но было уже поздно: по лицу Джорджа было видно, что он готов, а по лицу Талли – что она знает об этом, но все еще не хочет поверить.
Ба-бац!
Клив проверил список, чтобы убедиться, все ли занятые сегодня в ночной смене пришли. Все. Он позволил себе расслабиться. Все это один большой мрачный улей, а Диана – королева пчел, вокруг которой суетятся остальные. Студия станет работать допоздна, и все будет лишь для нее: прожектора, статисты, музыка, шумы и всеобщее внимание. Клив закурил сигарету, откинулся на спинку стула и, слегка посмеиваясь над собой, погрузился в мечты.
«Диана, а давай вдвоем купим маленький домик в Сан-Фернандо, который будет каждый год смывать разливом, зато потом, после паводка, луга запестрят прекрасными цветами. С тобой, Диана, даже во время наводнения, я буду счастлив в нашем маленьком каноэ. Мы станем собирать цветы, сено, греться на солнце, и да снизойдет на нас покой в долине счастья, Диана».
Клив слышал только стук капель в окно, отдаленные раскаты грома да тиканье часов, с упорством термита прогрызавших дыру в тишине.
Тиктиктиктик…
Отчаянный вопль, эхом отдавшийся в гулких коридорах, выдернул его из-за стола. В дверь ввалилась сценаристка и, шатаясь, прислонилась к стене, что-то несвязно бормоча. Клив схватил ее за плечи, и женщина завопила:
– Она мертва! Она мертва!
Часы снова заладили свое тик-тик-тик.
За окном полыхнула молния; по спине Клива пробежал холодок. У него засосало под ложечкой от страха произнести тот единственный вопрос, который он был обязан задать. Вместо этого он, оттягивая неизбежное, тщательно запер входную дверь и методично проверил все окна – закрыты ли. Закончив, он обернулся и увидел, что женщина лежит на столе и ее сотрясает крупная дрожь, словно старую машину, в которой сломалось несколько деталей и она вот-вот разлетится на куски.
– Только что… В двенадцатом павильоне… – выдохнула она. – Диана Койл.
Клив бежал по пустынным темным коридорам студии и слышал лишь эхо своих шагов, далеко разносившееся по гулким павильонам. Наконец впереди вспыхнули яркие прожектора: двенадцатый павильон. Люди, окружившие съемочную площадку, потрясение застыли без движения.
Он вбежал в круг и с бьющимся сердцем взглянул на пол.
Она была самой красивой женщиной, которая когда-либо умирала.
Серебряное вечернее платье расплескалось вокруг нее маленьким озерком. Пять ярко-красных жучков ногтей сверкали на откинутой руке.
Все прожектора были устремлены на нее и пытались своим жарким светом хоть немного согреть ее такое холодное тело. «И мою кровь тоже! – мысленно взмолился Клив. – Согрейте и меня, прожектора!» Все вокруг застыли, словно на фотографии. Первым заговорил нервно мнущий сигарету Деним:
– Мы снимали очередной дубль. И вдруг она упала.
И… и все.
Талли Дархэм, заливаясь слезами, слепо бродила по площадке и всем и каждому рассказывала:
– Мы думали, это просто обморок! Я сразу достала нюхательную соль!..
– Соль не помогла, – добавил, нервно затягиваясь, Деним.
Первый раз в своей жизни Клив прикоснулся к Диане Койл.
Но было слишком поздно. Что за радость коснуться мертвой плоти… Тебе не улыбнутся в ответ и не свернут зелеными глазами.
Клив потрогал ее и сказал:
– Ее отравили.
Слово «отравили» взметнулось сквозь приглушенный говор на площадке и свет прожекторов под крышу павильона и вернулось оттуда гулким эхом.
Джорджа Кролла трясло.
– Она… Она выпила… Там есть ящик с лимонадом… всего пару минут назад… Может быть…
Клив машинально подошел к стойке с бутылками соков и лимонада. Он понюхал одну из бутылок и, старательно обернув ее носовым платком, отставил в сторону.
– Прошу никого ее не трогать.
Пол пружинил, как резиновый.
– Кто-нибудь видел, чтобы до этой бутылки дотрагивался кто-то еще до того, как Диана пила из нее?
Откуда-то сверху, с сияющих электрическим светом небес раздался голос осветителя, осененного нимбом прожекторов, словно местный божок:
– Эй, Клив! Как раз перед последним дублем у нас случились неприятности со светом. Кто-то вырубил электричество. С минуту-полторы тут было абсолютной темно. И для того чтобы добраться до бутылки, времени хватало!
– Спасибо. – Клив обернулся к Джеми Винтерсу: – Ты снимал до конца? То есть ты снял… как она… умирала?
69 
