Последние отзывы

  84  

— Как печально, что я не могу остаться с вами, Генриетта! Мне нужно возвращаться в Лувр, хотя меня туда совсем не тянет… Но я скоро вернусь, обещаю вам.

Маркиза отняла руку и поправила растрепавшиеся волосы.

— О, разумеется, это для меня большое счастье, сир! Ваша верная служанка всегда рада вашему величеству.

Слова звучали любезно, но тон был таким холодным, что король вновь тяжело вздохнул.

— Как вы ко мне жестоки, дорогая! А ведь душа моя полна любовью к вам, и я готов исполнить все ваши желания. Знаете, я хотел бы, когда наш сын немного подрастет, взять его в Лувр и воспитывать вместе с дофином…

Генриетта, словно ужаленная, мгновенно приподнялась на постели. Глаза ее метали молнии, а красивый рот искривился злобной гримасой.

— Упаси боже, сир, чтобы мой сын воспитывался вместе с бастардами! Потому что ваш дофин — бастард! Неужели вы совсем не помните о своем обещании жениться на мне, если я подарю вам сына к концу 1600 года?

— Господи, зачем опять к этому возвращаться? С этим покончено, и изменить ничего нельзя…

— Я так не думаю! Рим может аннулировать ваш смехотворный брак с флорентийкой. Перед богом я ваша жена! Я подарила вам сына до конца 1600 года, и не моя вина, что гроза стала причиной его смерти. Только что я родила вам другого… Правда на моей стороне, и я знаю людей, которые поддержат меня, если ваше величество отречется от своего обязательства!

И вновь тяжкий вздох вырвался из груди Беарнца. Ему так хотелось жить в мире и с женой, и любовницей, но, куда бы он ни пошел — к Марии Медичи или к Генриетте, — всюду его осыпали упреками.

— Сердце мое, ведь я женат… я принес обет перед богом и людьми. Королева месяц назад родила мне сына. Вы должны смириться. И будьте уверены, что я все сделаю для нашего ребенка! Вы сами увидите…

— О! Я знаю, что ваше величество не скупится на обещания. Что ж, я буду действовать так же, как вы, и исполнять свои обещания, лишь когда мне угодно!

После рокового удара молнии в Фонтенбло, лишившего Генриетту д'Антраг надежды взойти на французский престол, ее уязвленная гордость безмерно страдала. Она вспоминала свой триумфальный въезд в Лион, когда король велел преклонить перед ней знамена, захваченные у савойцев: тогда ей казалось, что это прелюдия к грядущему браку. Но затем ее отослали в Мальзерб, чтобы Беарнец мог принять Марию Медичи! А потом состоялась их свадьба.

Правда, Генрих совсем недолго оставался рядом с итальянкой, которую считал толстой и уродливой. Он очень быстро покинул ее в Лувре и примчался в Верней, где провел восхитительную неделю с Генриеттой. Та прекрасно поняла постигшее новобрачного разочарование и удвоила ласки, тщательно скрывая свою злобу и жажду мести. Новая королева оказалась настолько непривлекательной особой, что это давало фаворитке козыри, которыми следовало непременно воспользоваться.

С тех пор Генриетта именовала королеву не иначе, как «жирная банкирша», постоянно высмеивала ее и награждала самыми нелестными эпитетами. Генрих смеялся через силу и возвращался в Лувр мрачнее тучи, но красивая любовница влекла его неудержимо, и он всякий раз очень скоро снова являлся к ней.

Вскоре у обеих — королевы и фаворитки — обнаружились несомненные признаки беременности. Генриетта терпеливо ждала своего часа, а рождение сына, который получил имя Генрих-Гастон де Верней, внушило ей самые радужные надежды. Теперь у нее было оружие для того, чтобы перед лицом всей Европы предъявить требования на трон, который она считала своим! Ее семейство — все эти неугомонные Антраги — сплотилось вокруг нее. Главную опасность среди них представлял сводный брат Генриетты — граф Овернский. Замок Верней и принадлежавшие семье д'Антраг владения стали местом постоянных встреч для множества людей — недовольных и готовых на крайние меры. Самым влиятельным среди заговорщиков был маршал де Бирон.

— Этот человек замышляет бунт, — сказал как-то королю Максимилиан де Рони. — Мы получили неопровержимые доказательства. Пора нанести удар, сир.

Генрих, прижавшись лбом к стеклу, пристально всматривался в сад Арсенадьского дворца и, казалось, не слышал своего министра. Потом он откашлялся, словно слова застряли у него в горле, и наконец обернулся.

— Я не могу понять, друг мой. Я сделал Бирона маршалом Франции, герцогом и пэром, губернатором Бретани. Он принадлежит к числу высших сановников Франции, я приравнял его к Монморанси и Гизам! Что ему еще нужно?

  84