47 
– Почему ты не в воздухе? – повторила она.
– Я приземлился после того, как выяснил, какую каверзу устроила Тереза. Сегодня утром она заявила, что ты убедила ее занять твое место, так как ненавидишь полеты.
Амалия прильнула к нему:
– Если бы я отказалась лететь, то сама предупредила бы тебя.
– Я понял это только около часа назад. Прежде я не мог рассуждать здраво. Узнав, что ты бросила меня и отправила вместо себя Терезу, я был взбешен.
– Я тебя не бросала, – обиженно возразила Амалия.
– Теперь-то я в этом не сомневаюсь, но утром поддался эмоциям.
– Раф, где аэростат?
– На поле, примерно в часе езды отсюда.
– Ты что творишь?! Стефано обгонит тебя! Немедленно возвращайся туда!
– Пусть выигрывает эту чертову гонку. Меня беспокоишь только ты.
– Я? – Амалия была в замешательстве. Ее сердце билось так часто, что она едва могла собраться с мыслями.
– Я никогда бы тебя не бросил, Амалия. Разве я не обещал доставить тебя домой в целости и сохранности?
– Обещал. Но я решила, что ты просто проследишь, чтобы я не выпала из гондолы.
Он отвел пряди волос от ее лица.
– Я отвезу тебя домой. Доверься мне.
Его прикосновения были чудо как хороши. Амалия пыталась понять, что же все-таки произошло утром.
– Почему такое случилось? Я проснулась, когда встало солнце, а вас уже нет. Почему ты не зашел в мой номер? В Барселоне ты со мной не церемонился.
– Прости, что не сделал этого. Но я только недавно понял, что именно Тереза отменила просьбу разбудить тебя. Ты ведь собиралась лететь со мной сегодня?
– Конечно! – воскликнула она.
– Вначале то, что Тереза заняла твое место, показалось мне оправданным. Тебе не пришлось бы бояться высоты, жить в полевых условиях или противостоять урагану. Ты бы вернулась домой и забыла бы об этой дурацкой гонке. – Он нахмурился. – Во всяком случае, в пять утра я мыслил именно так.
– Гонка, в самом деле, дурацкая. Но если ты не отправишься на поле, то проиграешь ее, – убеждала она Рафаэля.
– Я не сдвинусь с места, пока мы все не выясним. Ты для меня важнее сотни гонок. Кстати, сейчас я считаю тебя самым важным человеком в моей жизни.
– Что ты имеешь в виду? – Амалия облизала внезапно пересохшие губы.
– Я говорю о том, что ты намного важнее для меня, чем соперничество с Висенте и победа. Я полюбил тебя, Амалия. Ты не похожа ни на одну из женщин, ты особенная. Поверь, я никогда не решусь обидеть тебя.
Рафаэль обхватил ладонями ее лицо. Амалия буквально утонула в его добрых карих глазах, забыв о том, что они оба стоят в людном вестибюле.
– Ты едва знаешь меня, – прошептала она.
– Я уверен, что люблю тебя. И надеюсь, так будет всегда. За несколько дней мы провели вместе больше времени, чем большинство пар, собирающихся пожениться. Я хочу вот чего… Не думал, что придется такое говорить, но я намерен жениться на тебе, Амалия Каталон. Давай создадим семью, которой у меня никогда не было. Научи меня, какой может быть совместная жизнь. Давай дарить друг другу и Хосе счастливые воспоминания. Я гнал сюда на грузовичке как ненормальный и по дороге понял, почему так разочаровался сегодня утром. Я счел, что ты отвергаешь меня. Но затем мне вспомнилось каждое мгновение гонки, и появилась надежда, что замеченные мной мелочи говорят о том, что ты неравнодушна ко мне.
– Я не искушена в таких вопросах, у меня есть предрассудки, – запротестовала Амалия, хотя предпочла бы смолчать – ведь Рафаэль понимает ее. И если он, тем не менее, просит ее стать его женой, она должна забыть обо всех причинах, мешающих им быть вместе.
– Знаю, но ты прекрасна такая, какая есть. Ты честная, страстно защищаешь то, что тебе небезразлично, и весьма ответственная. Мне очень нравится ход твоих мыслей и твои идеи, нравится, как сияют твои глаза и как светится твое лицо, когда ты улыбаешься. Я люблю тебя, Амалия. Мне бы никогда в голову не пришло, что нынешняя гонка на воздушных шарах закончится подобным образом. Я только и делаю, что вспоминаю каждую секунду, проведенную с тобой. В полете я почти не осознавал, что мы сближаемся, и только сегодня утром понял, как мне важно быть рядом с тобой. Скажи, что согласишься прожить со мной следующие пятьдесят, или шестьдесят, или сто лет!
– Не знаю, Рафаэль.
– Хорошо. Мы будем вместе до тех пор, пока ты этого хочешь. Позволь себе узнать меня. Позволь мне узнать тебя лучше. Хотя мы и так уже много часов провели вместе. Я видел, как ты справляешься с трудностями, как изо всех сил стараешься не бояться. А еще ты умеешь отстаивать свои права.
47 
