очень нудно 
52 
Корди засмеялась.
— О, держу пари, ему понравится это сообщение.
После разговора с подругой Софи прощупала ряд других возможностей, но ни одна из них не помогла ей заполучить «Рутбир Келли». Напиток был в таком же дефиците, как и тушь на съезде амишей [77] .
Казалось, все было против нее, и Софи дошла до точки. Разве она много просила? Всего лишь капельку хороших вестей.
И вот свершилось. Однако Софи спрашивала себя, почему большинство хороших вестей сопровождаются дурными?
Хорошие вести: она получит свой диктофон.
Дурные вести: его привезет Джек Макалистер.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Брендон созвал совещание и предложил, чтобы мы сделали смерть стаи “нашим маленьким секретом”. Он боится, что нам перекроют финансирование. Его только что возобновили, и никто из нас не хочет уезжать, пока мы не увидим, что станет с Рики.
Мы все согласились на предложение Брендона.
Рики нашел для нас новую стаю. Он бродил в одиночестве почти две недели, пока не нашел другую семью. Для волков это в порядке вещей — переходить с места на место в осенне-зимний период. Рики наткнулся на мигрирующую стаю, и, хотя это довольно необычно, ему удалось в нее влиться. Пока неясно, будет ли этот альфа-самец причиной беспокойств в своем новом коллективе.
ШЕСТНАДЦАТЬ
АГЕНТ МАКАЛИСТЕР БЫЛ ОБВОРОЖИТЕЛЕН, КАК ВСЕГДА. ЭТО относилось и к его манере здороваться. Он не тратил время на «Здравствуй» или «Привет». Софи открыла дверь и услышала:
— Проникновение в криминалистическую лабораторию и кража улик — это уголовное преступление.
— Но ведь я не проникала в лабораторию, верно? Я просто грозилась, — ответила она. — Наверное, будет невежливо попросить тебя отдать мне мой диктофон и сразу уйти, агент Макалистер.
— Джек. Зови меня Джек. — Он улыбнулся, пройдя мимо нее в гостиную. — Ты не получишь свой диктофон, пока не произнесешь мое имя.
Не похоже, что он собирался скоро уходить. Джек расположился на диване.
— Что ты здесь забыл? — спросила она.
— Это долгая история.
— А ты начни.
Софи скрестила руки на груди и вдруг вспомнила, что не надела под футболку лифчик. Нижний край натирал ей рану. Софи схватила свой огромный кардиган. Она повесила его на спинку стула и планировала надеть перед тем, как откроет дверь мистеру Биттерману, но совершенно об этом забыла.
Джек положил диктофон на стоящий рядом стол, отодвинул оттоманку подальше от дивана, чтобы вытянуть свои длинные ноги, сел поудобнее и положил ноги на оттоманку. Софи бы не удивило, если бы он взял пульт от телевизора и попросил пиво.
— Я делаю Алеку последнее одолжение, прежде чем отправлюсь к океану.
— Как долго продлятся твои каникулы?
— Это не каникулы. Это отпуск. — Его ответ был резким, раздраженным.
— А это хорошо или плохо?
— Смотря по обстоятельствам.
— Какой пляж ты имеешь в виду?
— Еще не знаю, какой именно. Но там, где тепло.
— А что это за одолжение Алеку? Он мог бы послать диктофон с курьером.
— Я должен прослушать интервью. — Увидев, что она собирается возразить, Джек поднял руку и сказал: — Детектив Стейнбек сказал Алеку, что уже прослушал его, однако когда на него капельку надавили, признался, что не уделил записи достаточно внимания. Сказал, что парень, у которого ты брала интервью… как его зовут?
— Харрингтон. Уильям Харрингтон.
— Точно, так вот Стейнбек сказал, что это было очень скучное интервью…
Спина Софи напряглась.
— Позволь не согласиться. Я не беру скучные интервью.
Джек продолжил, будто она его и не прерывала:
— Стейнбек сказал, что Харрингтон бубнил, не переставая, монотонным голосом.
Софи кивнула. Правильно. Харрингтон бубнил, не переставая.
— Полиция проверяет всех, с кем ты вступала в контакт за несколько дней до того, как в тебя стреляли. Алек решил, что один из нас должен прослушать пленку на всякий случай — вдруг есть какая-то связь.
— Он просто рассказывает о выигранных им пятикилометровых забегах.
— И сколько этих пятикилометровых забегов?
52 
