18 
Винга подняла голову и посмотрела на него влажными от слез глазами:
— У тебя были счастливые годы? Но когда? Сейчас ты не счастлив?
— Что еще ты пытаешься выудить из меня? — улыбнулся он. — Мне придется штурмовать еще один окоп. А точнее два. Вот когда мы с тобой будем владеть я — Гростенсхольмом, а ты — Элистрандом, тогда мы и будем счастливы. Как ты считаешь?
Винга долго и мечтательно смотрела на него:
— От одной усадьбы до другой чертовски далеко.
— Что за глупости, — Хейке поднялся. — Пора отправляться в путь. Уже стемнело. Сегодня ночью в Гростенсхольм наведаются гости!
Они сильно нервничали, когда пробирались вдоль края поля. Чем ближе они подходили к Гростенсхольму, тем выше казалась башня.
Вдруг Хейке так резко остановился, что Винга налетела на него.
— Прекрасная усадьба, — прошептал он. — И она моя! До сих пор в голове не укладывается!
Коза осталась дома. Ее достоинство было унижено. Коза была привязана в сарае. Винга настаивала на том, чтобы коза тоже жила в доме, но тут Хейке был непреклонен. Чистоту в доме наводил он, пусть и не идеальную.
— Тут мы не можем перейти через поле, — проговорил Хейке. — Нас могут заметить. Придется обходить все вокруг и держаться края леса.
— Ну что ж.
Они пошли дальше.
— Знаешь, когда я проснулась и не нашла тебя, меня обуял дикий страх…
— Испугалась привидения старика Симена? — фыркнул Хейке.
— Нет, нет. Я подумала, что ты исчез навсегда и я больше никогда тебя не увижу.
— Хм, — хмыкнул парень.
— Не исчезай, Хейке, обещай, что не исчезнешь!
— Да не исчезну я никуда, — чуть не прошипел он.
Хейке понимал девушку. Он — единственный человек, которого она встретила после длительного одиночества. К тому же он из рода Людей Льда. Один из тех, кому она могла доверять и кому поверила.
— Я так счастлива, — восторженно продолжала она, идя следом. — Когда я рассказывала тебе о своей одинокой жизни, я готова была разрыдаться. Только оттого, что испытываю облегчение: все заботы и страхи позади. Но я сдержалась. Видишь, какая я молодец!
— Не знаю, не знаю. Было б лучше, если б ты слегка всплакнула. Так легче.
— Вечно ты ни во что не ставишь мои подвиги, — с досадой произнесла Винга. — Но человек должен познать сам себя.
— Давай. Теперь ты в безопасности.
Дальше шли молча. Вдруг Винга вскрикнула.
— Что такое?
— Тут одни колючки! Маленькие, противные, с крошечными шипами. Их потом никогда не вытащишь. Неужели нельзя пойти другой дорогой?
Хейке огляделся:
— Вокруг очень густой лес. Погоди, я помогу тебе…
— Я сама их вытащу.
— Но ведь ты сказала «никогда».
— Ну, это было совсем маленькое «никогда».
Сделав пару шагов, Винга снова наступила на колючку.
— Хорошо бы тебе иметь обувь, — сказал он, глядя на то, как Винга вынимает новые колючки.
— У меня нет обуви. У всех башмаков либо истерлась подошва, или они стали мне малы. Хейке немного поколебался:
— Ладно, залезай мне на спину. Хейке придерживал ее за ноги и старался не думать, что под платьем у нее ничего нет. Винга ласково прижалась к шее парня:
— У тебя такие красивые непослушные волосы. Прямо как у козы. Ну как же ты мне нравишься!
— Сиди тихо, — смущенно пробормотал он. Руки Винги обвили его за шею:
— Подумать только, какие у тебя широкие плечи. Можно потрогать?
— Только не сейчас.
Винга потянулась мягко, словно кошка. Заиграли мускулы на ногах. Девушка поболтала босыми ногами. Она сидела, тесно прислонившись к спине Хейке, и он ощущал каждое движение Винги.
— Будь так добра, сядь как следует. Она тихонько засмеялась. Потрепав парня по волосам, куснула за ухо.
— Скачи, мой жеребенок!
— Я не твой жеребенок!
— А вот и да! Ты очень похож на жеребца, что был у моего отца…
Он промолчал. Тогда Винга рассказала ему на ухо, что один раз видела, чем этот жеребец занимался.
— Послушай, — кротко проговорила она, — тебе нравятся мои ноги?
Она поболтала ногами.
Хейке тихонько застонал. Только сейчас он понял, что должен не только защищать Вингу, а сам должен защищаться от нее. Винга слишком доверчива. И если он не возьмет себя в руки, ситуация может выйти из-под контроля.
18 
