очень нудно 
93 
— Энге, ну что ты! — с упреком позвал его снурл, дергая за рукав. Он всегда очень трепетно относился к соблюдению правил и приличий. — Встань, неудобно! Увидят!
— Пусть смотрят! Не встану! — Он обнял помпон, как родной. — Если кто спросит, почему лежу, скажете, что я нечаянно умер.
Так он и не встал. Наоборот, лег прямо в тапочку и все чтенияпрослушал лежа, благо все внимание окружающих было поглощено церемонией и внимания на его недостойное поведение никто не обратил.
К слову, оказались они милосердно короткими, десятерых творцов подряд Мастер выслушивать не стал — ограничился одним. Растягивал удовольствие, что ли?
После пространного вступительного слова распорядителя чтений,восхваляющего чувствительную поэтическую натуру господина Мастера, благодаря которой подданные имеют возможность регулярно приобщаться к прекрасному, на свободную от предметов и зрителей площадку перед троном вывели под руки ослабевшего от трепета и волнения поэта — бледного, тощего и нескладного юношу в костюме мелкого чиновника или писаря. Звали его Кимиз. Сначала он долго не мог раскрыть рта, но потом все-таки раскрыл и прочитал на удивление красивый стих о несчастной любви простого парня к неземной красавице, выстраданный, видно, на личном опыте. В процессе чтения у него дрожали губы, голос прыгал и давал «петуха», и слезы стояли в выпуклых по-рыбьи глазах, и все-таки он вызывал не насмешку, а сочувствие. Ему долго аплодировали, благосклонно кивали, а благородные дамы украдкой прикладывали к глазам платочки. От платочков этих по залу распространился столь резкий аромат благовоний, что нолькр отчаянно расчихался в своей тапочке. Только тогда на него стали оборачиваться, пришлось вылезать.
И как раз вовремя вылез! Потому что дальше началось самое интересное.
Тихая и романтическая музыка сменилась бравурной. Присутствующие замерли, будто чего-то ожидая. А потом прямо перед носом у вконец растерявшегося чтеца материализовался изысканный золотой постамент на витой ножке. На нем лежало нечто крупное, задрапированное лиловым бархатом.
Музыка, радостно взвизгнув последним аккордом, смолкла. В зале наступила такая тишина, что Ивану показалось, будто у него заложило уши, он даже сделал несколько глотательных движений, прежде чем понял, в чем дело.
И в этой тишине с трона поднялся ОН! Господин Мастер, дотоле сидевший неподвижно, как истукан, и ни взглядом, ни жестом не выражавший своего отношения к услышанному. Он окинул собравшихся пристальным взором, потом нелепым театральным жестом воздел руки к потолку (или уместнее сказать, к небесам?) и провозгласил:
— Да! Это было ВЕЛИКОЕ ТВОРЕНИЕ! Ты заслужил награды, творец! Ты получишь много золота из казны, имя твое будет выгравировано на стеле Славы, рядом с другими величайшими именами, а произведение твое станут разучивать в школах и распевать на площадях. Но ГЛАВНУЮ НАГРАДУ — главную награду ты можешь выбрать себе сам! Я, Мастер Зичвар Ха-Цыж, дарю тебе возможность воплотить в жизнь любую, самую заветную мечту! Единственное условие — она должна быть материальна. Создай себе то, что всегда жаждал иметь, любую, самую дорогую для тебя вещь! — тут он своими поднятыми руками картинно взмахнул…
Лиловая драпировка с постамента упала — и зрители ахнули с изумлением и восторгом. Правда, было в их дружном возгласе что-то ненастоящее, отрепетированное. Оно и понятно — если одна и та же церемония повторяется годами, участники успевают хорошо разучить свою роль.
Зато уж трое пришельцев ахнули по-настоящему, со всей искренностью. И было от чего! На постаменте, испуская мягкое золотистое свечение, лежал КРИСТАЛЛ. Тот самый, священный!
Иван невольно подался вперед, чтобы получше разглядеть вожделенный артефакт… и вдруг понял, что раньше его уже сто раз видел! Ну, может, не сто, может, он преувеличил, но раз пять — это точно! Где, спросите вы? Где простой парень из наших не слишком-то богатых магией краев мог встретить выдающейся силы волшебный артефакт, способный изменять мир по воле смертного? Да в Музее землеведения, где же еще? ГЗ МГУ, 27-й этаж… Правда, здешний вроде как поцелее с одного конца, и светится самостоятельно — подсветки не требуется, и крупнее раза в три, а то и в четыре. Но в остальном похожи как близнецы-братья: та же панорама гористого северного леса, образованная минеральными включениями в горном хрустале, тот же округлый объект на тонких ножках, на летающую тарелку похожий… Интересно, тот, который в музее, тоже способен изменять мир?!
93 
