56 
— Ты уверен? — спросила тем временем Сесилия у мужа.
— Да… Хотя… О Господи! Я написал ему одно-единственное письмо!
— Александр, как же ты мог!
— Это было в самом начале! Я благодарил его за… понимание и помощь…
Джессика ничего не понимала, и Сесилия присела с ней рядом.
— Джессика, ты должна постараться понять. И рассказать об этом Танкреду. У его отца были в детстве очень неприятные мгновения, которые оставили свой след. И он чуть не поплатился за это своей жизнью… был суд, и Ханса Барта и еще одного человека осудили, а Александра освободили — во многом благодаря моей помощи… Я помогла Александру так же, как ты сейчас помогаешь Танкреду.
— Мне кажется, я понимаю, — прошептала Джессика.
— Свинья! — продолжал кипеть Александр. — Наброситься на моего чистого, непорочного мальчика! Танкред — человек слова и чести. Я прекрасно понимаю его мучения! Он много заплатил этому мерзавцу?
— Все, что у него было, — ответила Джессика. — Он даже занял у меня десять риксдалеров, чтобы заплатить этому человеку сегодня вечером. Мы решили выиграть время, чтобы придумать какой-нибудь план.
— Сегодня вечером? Когда и где?
Сесилия тем временем достала из шкатулки десять риксдалеров и протянула девушке.
— В таверне по дороге в Копенгаген. Я не знаю время встречи.
— А теперь расскажи все детали, которые ты знаешь! — приказал Александр. — Повтори все слово в слово! Как бы неприятно тебе ни было!
— Конечно, но я хочу сначала сказать, что мы не поверили ни единому слову этого негодяя. Танкред просто не знал, что написано в том письме и насколько оно может быть для вас губительно.
И она рассказала обо всех деталях, которые ей были известны. Даже о несостоявшейся дуэли. Александр слушал ее с каменным лицом, а потом вскочил и, буркнув «я скоро», выбежал из кабинета и загромыхал по лестнице наверх. Женщины беспомощно переглянулись.
— Это так серьезно? — спросила Джессика.
— Для Александра? Да нет… Если письмо обнародуют… Я не знаю, что в том письме и как его можно истолковать.
Джессика хотело было спросить, действительно ли Ханс Барт был «любовником» Александра, но решила воздержаться. Она боялась, что не сможет спокойно отреагировать на ответ. Александр не возвращался.
— Господи, что он может делать наверху так долго? — стала волноваться Сесилия.
— Мне кажется, он только что спустился по лестнице, — пробормотала Джессика, и в этот момент женщины услышала стук копыт коня… Они кинулись к окну и успели увидеть, как Александр пропадает во мраке ночи.
— О нет! — прошептала Сесилия.
— Он поехал к таверне!
Но Сесилия уже неслась вверх по лестнице, как будто ей было всего пятнадцать. Джессика осталась поджидать ее у изножья лестницы.
— Он взял пистолеты, — крикнула Сесилия из спальни. — И он в ярости! Он не позволит никому обижать своих детей!
— Господи, какую кашу я заварила!
— Ты? Ты вела себя совершенно правильно, девочка! Танкред ничего не мог нам сказать, я это понимаю. Но нам надо поторапливаться! Пока не свершилось непоправимое!
Через несколько минут они уже выезжали со двора. Когда они подъехали к таверне после бешеной скачки, то решили не въезжать во двор, а спешиться в лесу и привязать лошадей к дереву. Затем они в темноте пробрались незамеченными к окну таверны.
— Ни одного из них я не вижу, — сказала Сесилия.
— Пошли, мне кажется, я знаю, в какой комнате останавливается этот мерзавец, — прошептала Джессика.
— Но Танкред ведь говорил, что они никогда не встречались наедине?
— Да, но нам надо осмотреться. Ведь мы ищем не Танкреда. И может, нам удастся найти письмо?
Но на это ни одна из них не надеялась.
Из таверны вышел какой-то пьяный, и дамы поторопились спрятаться.
— Это лошадь Александра, — неожиданно прошептала Сесилия. — И она вся мокрая, значит, он недавно приехал.
Осторожно они пробрались на задний двор и стали подниматься по черной лестнице. В темноте Джессика пробиралась впереди Сесилии наощупь.
— Вот тут была наша комната, — прошептала она. — А это…
Они замолчали, услышав движение за дверью. Сесилия рванулась вперед и толкнула дверь комнаты Ханса. Обе женщины задохнулись от неожиданности. Александр склонился над мужчиной, который лежал на полу. Он резко оглянулся и вскочил на ноги.
56 
