очень нудно 
64 
И тут произошло одновременно три события. Справа от нее послышался женский смех, слева — старческий кашель и слова, сказанные на старинном диалекте:
— Что ты там болтаешь, женщина из рода Людей Льда? Мы с тобой сделаны из одного теста!
И то огромное и отвратительное, которое, как она думала, находилось перед ней, навалилось ей на спину с такой силой, что она упала на колени.
И тогда она поняла, кто мог быть высоким, как дом: Брошенный. Тот, кого новорожденным бросили умирать. Таких находили под полом амбара или в лесу, и они впоследствии набрасывались на живых людей и мучили их, пока те не умирали.
Но ей предстояло бороться сразу с тремя призраками, и они вряд ли собирались выпускать ее отсюда живой.
Почувствовав на своей шее чью-то руку, она ухватилась за пухлую руку ребенка, которая была больше, чем ее голова. Полузадушенная, она прошептала, как это сделала однажды Силье в лесу, наткнувшись там на грудного младенца:
— Я окрещу тебя Пером, я окрещу тебя Кари, во имя Иисуса, аминь!
Говоря это, она пыталась оторвать от себя огромную руку младенца.
Хватка ослабла. И она сама, и это огромное существо почувствовали облегчение. Послышалось хныканье новорожденного, которое растворилось в довольном урчании, и чудовище отпустило ее.
— Вот так, вот так, — послышался старческий голос, показавшийся ей бесконечно далеким. — Я вижу, ты кое-что умеешь. Да, да, раз уж тебе удалось забраться сюда, ты умеешь не только читать «Отче наш»!
Сага не чувствовала никакого страха, ей вообще был неведом страх во время ее пребывания в Гростенсхольме. И она знала почему. Конечно, у нее, как у избранной, была защита против всего этого, но было и еще кое-что. Она пережила сильнейшую форму любви между мужчиной и женщиной, и теперь, когда у нее ничего больше не осталось, когда она потеряла своего возлюбленного, чего ей было бояться? Тот, у кого нет будущего, ничего не боится.
И она спокойно произнесла:
— Кто ты такой? И кто эта женщина?
— Разве ты не знаешь? — едва сдерживая смех, спросил он. — Мы же с тобой из одного рода! Она наморщила лоб.
— Из рода Людей Льда? — недоверчиво спросила она.
— О, нет, мы не столь знатные.
— Тогда я вспомнила! — сообразила она. — Хейке говорил, что здесь должна быть одна ведьма. И один колдун. Так это?
— Совершенно верно! И если ты не такая глупая, чтобы отсылать нас в какое-нибудь скучное захолустье, мы сможем показаться тебе на глаза и поболтать!
Сага кивнула.
— Даю честное слово.
— Прекрасно!
Из полумрака показались две фигуры. Женщина, которую тотчас же где угодно приняли бы за ведьму из-за одной ее внешности, и старик, одетый так, как ходили в железном веке.
Глядя на нее, они лукаво усмехнулись.
— Ты и вправду удивительная девушка, Сага из рода Людей Льда, — сказала женщина. — Я много бы дала за такие способности!
— Завидовать особенно нечему, — ответила Сага.
— Ты так думаешь? Но ведь ты так перепугала нашего надменного предводителя! Ты отняла у него всех его помощников!
— Но ведь вы у него остались, не так ли?
— Если ты поможешь нам, то нет.
— Охотно. Но тогда вы должны пообещать мне покинуть Гростенсхольм.
— Мы согласны. Мы по горло сыты этой жизнью.
Сага невольно улыбнулась, услышав слово «жизнь».
— Так чего же вы хотите от меня? — спросила она.
— Чтобы ты разделалась с этим висельником, который подчинил нас своей власти. Когда твой родственник Хейке умер, мы хотели покинуть Гростенсхольм. Но этот проходимец оказался сильнее нас и подчинил нас своей воле.
— Как же ему это удалось? Я не вижу в нем никаких особых способностей.
— Спасибо! — с широкой улыбкой произнес старик. — Спасибо за такие слова, они утешают меня. Но, видишь ли, среди нас, безместных, тоже существует своя иерархия. Да, мы называем себя безместными, потому что у нас нет места успокоения.
— Значит, он имеет самый высокий ранг. Почему?
Женщина в простой, бедной одежде изобразила на лице гримасу.
— Он совершил великий подвиг, самый выдающийся среди всех злодейских поступков. Он убил в церкви ребенка. И когда к нему подошел священник, он убил и его. Прямо перед алтарем.
Сагу передернуло от отвращения.
64 
