64 
Но Суль, а особенно Тенгель, испытывали чувства страха и неудобства от пребывания в доме чужого человека.
Осуждение виновных и невиновных к сожжению на костре было для герра Йохана привычным делом. А подглядывать и бродить по лесу он не привык.
Герр Йохан заболел. В этот раз по-настоящему. Ему было так плохо, что он стал готовиться к смерти.
Выйдя из лесу после безуспешных поисков Суль, на которые он потратил весь день, Йохан встретил маленького Аре.
— Неужели вы и вправду пришли к нам из Согна, перебирались через горы? — спросил ребенок. Голосок его звучал звонко. — Вы только преодолели небольшой холм, а дышите тяжело, словно кузнечный мех.
Герр Йохан не нашел, что ответить. Он считал себя орудием в руках Божиих, Его карающим ангелом.
Фру Силье пришла ему на помощь.
— Аре, когда ты, наконец, запомнишь, что взрослым «ты» не говорят. И неужели ты не понимаешь, что герр Йохан так устал во время долгого пути, что приходит в себя не один день. Как в лесу, герр Йохан? Красиво?
— Красиво? Ах, да, конечно.
На самом деле, на лес он не обратил никакого внимания. Он искал Суль. День заканчивался, а Суль он так и не нашел. И это его ужасно злило. Сначала он пошел к реке, но Суль там не оказалось. Потом он обошел всю усадьбу. Суль нигде не было. Он снова направился в лес — вломился туда, как разъяренный кабан. Он должен был доказать ей, кто он такой на самом деле! Пусть всякий сброд мучается и страдает, он им еще покажет. Девчонка еще пожалеет, что спряталась от него, как сквозь землю провалилась, она…
— Вон они идут — Тенгель и Суль! — радостно прервала Силье его размышления.
Герр Йохан пожал плечами. Да, день действительно выдался замечательный, а он этого даже не заметил!
Суль словно кто-то подменил — ласковая и нежная, она внимательно ухаживала за ним. Принесла укрепляющий бульон — конечно, ведьмин настой (он об этом еще доложит); следила за тем, чтобы ему было мягко и удобно лежать. Быстрые, тонкие пальцы поправляли подушки, щекотали ему спину, поправляя простыню; согревали аскетическое тело, знавшее только воздержание. Он следил за ней глазами — куда пошла, как стояла. Ведь она — ведьма, поэтому надо собирать доказательства. Не забудь потом все записать, напоминал он сам себе. Желто-зеленые кошачьи глаза, слишком рано созревшее тело, соблазнительные формы, бедра, грудь, талия. Талия была такая узкая, что он почти не сомневался — руки сомкнуться у нее на талии…
Сегодня она забыла взбить подушку. Герр Йохан открыл было рот, чтобы напомнить ей об этом, но вовремя сдержался. О чем только он думал, он, будущий главный судия суда инквизиции?
Старательный служка умер. Он пожалел о нем, услышав эту новость. Просто ужасно. Сердце не выдержало. Да, так бывает. Но тосковать о нем было некогда да и незачем. Обычный простолюдин, к тому же без особых талантов.
Он потрогал руку. Потом посмотрел на нее. Рука округлилась. Лицо вроде тоже поправилось. Кормили здесь хорошо, и герр Йохан не видел причины ограничивать себя в пище. Тело его было слишком истощено. Они заставляли его есть, кормили почти насильно, так что суд не может порицать его за эту слабость. Разве он мог отказать людям, что заботились о нем с таким вниманием. Но пора с этим кончать. Не мог же он вернуться назад, откормленный как бычок на убой!
Он съест только вот этот небольшой бутерброд с толстым куском сыра. Они, конечно же, не могли принести ему только один бутерброд с сыром. Придется пожертвовать собой и съесть…
Бутерброд был проглочен, кружка пива выпита.
Ох! Как хорошо! Быстрая молитва к Богу… Опять наелся до отвала.
Зашел Тенгель. Да, он колдун Божьей милостью, то есть Сатанинской. Конечно же, он хотел сказать сатанинской, прости меня Боже, прости. И все эти необычные лекарства. А какое божественное тепло разливалось по всему телу, когда Тенгель клал ему руки на грудь. Просто божественное тепло. Нет, он опять ошибся.
Герр Йохан не признался бы даже самому себе, но в душе очень побаивался. Демон, он и есть демон.
Что? Сегодня герр Тенгель не будет класть на него руки?
— Нет, я пришел поболтать.
Йохан почувствовал глубокое одиночество, но промолчал.
Да, у герра Тенгеля было ужасное лицо, но очень внимательные глаза. Он задумчиво смотрел на Йохана.
— Как дела? Мне кажется, сегодня вам намного лучше.
64 
