63 
– Думаешь, сны имеют какую-то связь с подлым поступком доктора Берга? – спросила Тула.
– Этого мы не знаем. Но почему бы нет? Скажи, Магдалена, ты рассказывала родителям о кошмарах, которые забывались после пробуждения?
Взгляд ее устремился в никуда.
– Я… Нет, не уверена. Но…
– Да?
– Иногда они стояли у моей постели и спрашивали, почему я плакала. Или кричала. Не думаю, что я могла дать ответ. Ведь я сама не знала.
– А ты никогда не видела доктора Берга до поездки в Рамлесу?
– Нет, я увидела его там впервые.
– Ну что ж! Ты согласна?..
Она замерла, сжав руку Кристера. А затем кивнула. Покорно, словно повинуясь неизбежной воле рока.
Было почти за полночь. Но никто не собирался ложиться, даже Томас. Как он объяснял, ему будет гораздо тревожнее лежать в одиночестве и гадать, что происходит.
В комнате зажгли все светильники. Люстра мерцала десятками свечей, а кроме того были внесены большие канделябры.
Магдалену усадили в самое удобное кресло. Она настаивала, что должна держаться за руку Кристера, и Хейке разрешил – но только пока она бодрствует. Как заснет, он должен ретироваться.
Все прочие расселись по комнате. А слуга незаметно встал поодаль.
Хейке сел перед Магдаленой.
Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы погрузить ее в гипнотический сон. Под звук его убаюкивающего голоса некоторые начали клевать носом. В том числе и Кристер. А слуга держался изо всех сил, но все равно чуть не упал, закачавшись, как маятник.
Хейке подал Кристеру знак отойти.
Девочка спала.
– Магдалена, – сказал Хейке. – Тебе тринадцать лет. Ты на курорте Рамлеса. Перед тобой сидит доктор Берг. Ты видела его раньше?
Она слегка нахмурила брови, оставаясь под гипнозом, и нерешительно произнесла:
– Да.
Остальные придвинулись ближе. Она ведь только что это отрицала!
– Теперь тебе двенадцать лет, Магдалена. Твой день рождения. Что происходит? Они заметили слабую улыбку.
– Дедушка подарил мне щенка. Он такой чудный. Терьер, как мне сказали. Я назову его Саша. А недавно у меня появился маленький братик. Он очень милый. Он мне нравится. Лицо ее погрустнело. – Но мне не разрешают к нему притрагиваться. Они боятся за него. Отец даже не смотрит в мою сторону. Он и раньше не обращал на меня внимания, а теперь я для него просто не существую.
Слабый стон вырвался из груди ее дедушки Молина. Хейке продолжал:
– Магдалена, тебе восемь лет. Твой день рождения. Что происходит?
Личико ее сморщилось, голос стал детским.
– Мне не разрешили его праздновать. Я плохо себя вела. Утром не позволила мачехе причесать себя.
– Ты называешь ее мачехой?
– Да, она мне не настоящая мать. Конечно, она любезна, но не думаю, что ей есть до меня дело. Я не хочу, чтобы она ко мне прикасалась.
Голос Хейке стал вкрадчивее.
– Магдалена. Ты видишь сны? Противные сны по ночам?
Девочка покачала головой.
– Я не знаю. Мне так плохо и страшно, когда я просыпаюсь.
Хейке кивнул.
– Теперь тебе шесть лет. Твой день рождения.
Они поняли, что он каждый раз выбирал день, который легко вспомнить. День рождения – большое событие для ребенка.
– Ты видишь противные сны? Которые пугают тебя, хотя ты и не помнишь, почему?
– Да, – тихо ответила Магдалена еще более детским голосом.
Хейке глубоко вздохнул.
– Магдалена. Сегодня тебе исполнилось четыре года. Тебя еще мучают сны?
Лицо ее стало беспокойным. – Да. Да, – выпалила она. – Магдалена… Тебе сегодня исполняется три года. Ты видишь сны?
Лицо ее полностью расслабилось.
– Какие сны?
– Итак, между тремя и четырьмя годами, – подавленно произнес Хейке. Он колебался, не зная, какой день следует выбрать.
– 24-е октября, – тихо сказал Молин.
Хейке кивнул. Молин был очень умным человеком, и он его очень уважал. Но трехлетняя девочка не в состоянии вспомнить дату.
– Не может ли Ваша милость дать ей конкретное пояснение, что случилось в тот день? – тихо попросил он.
Молин поколебался. Вздохнул.
– Ее матери не стало.
Хейке на несколько секунд закрыл глаза.
– Магдалена. В доме тишина. Все печальны. Тебе не разрешают заходить к маме. Они говорят тебе, что она умерла. Это правда?
63 
