Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
106 
– Все! – заявила диса, поднимаясь с колен. – У нас не будет старшего. Мы равны.
Достоинства своего нового напарника Меридит оценила прежде всего в бытовом плане: куда приятнее спать под одним плащом – а иначе просто замерзнешь – с хорошеньким, чистеньким спригганом, нежели с вонючим мужиком-человеком.
Но уже через год оба просто не представляли жизни друг без друга.
И вот теперь она сидела на холодном полу возле пустой телесной оболочки Хельги и мучительно пыталась решить: а зачем ей теперь вообще жить?
Так прошел целый день. И снова была ночь, и снова настал день…
– Вот! – Энка, она единственная решалась подходить к Меридит, поставила перед ней миску с едой. – Поешь, а…
– Не хочу, – безразлично ответила напарница.
– Поешь, вкусно, – Сильфида неловко погладила подругу по голове. – Это кальмар. У колдуна в леднике нашелся, еле уговорили продать.
– Что такое кальмар? – спросила диса равнодушно, просто из жалости к Энке.
– Это такой морской червяк, – с готовностью ответила та. – Розовый, башка и много щупальцев.
– Кальмар не червяк, кальмар – моллюск.
– Хельги! – окликнула Меридит дрожащим голосом. Она еще боялась поверить своему счастью. – Хельги, ты живой?
– Да вроде бы… – встревоженно ответил спригган. – А что, есть основания сомневаться?
Меридит уткнулась лбом ему в плечо. Слезы ручьем катились по щекам. Энка посмотрела-посмотрела на такое дело – и присоединилась к дисе.
– Вы чего?! – по-настоящему испугался Хельги. Он еще ни разу не видел, чтобы девицы ревели обе одновременно.
– Ничего, – Меридит спешно устраняла с лица следы эмоций, – этот демонов эльф сказал, что Ирракшана тебя поглотила. Что от тебя осталась одна оболочка и… – Она снова захлюпала.
Хельги осторожно приподнялся на подушке. Его тошнило, голова раскалывалась, в ухе звенело – все признаки жизни налицо. Он с трудом сосредоточился, собирая в кучку разрозненные обрывки воспоминаний.
– Нет, – пришел к выводу спригган из рода Ингремов. – Она меня не поглотила. Ой! Ой-ой, мамочки мои обе сразу!!!
Кровь отхлынула от его и без того белого лица.
– Что с тобой?! – подскочила диса.
– У меня такое чувство… ох, Силы Стихий! Ох, только не это!
– Да что случилось-то?! – завопила окончательно перепуганная Меридит. – Ты скажешь наконец толком?
– Это я…
– Что – ты?
– Ну это я ее…
– Что???
– Это я ее поглотил! – выпалил спригган.
– Ты уверен? – выспрашивали девицы наперебой. – Может, тебе просто кажется? Может, ты просто слегка спятил?
– Если бы! – В голосе Хельги звенело отчаяние. – Я точно чувствую… всю ее поганую сущность внутри себя. И еще кучу других. Наверное, она их пожрала раньше. Ох, что мне делать?
– Ты, главное, успокойся! – увещевала Энка. – Ну съел что-то не то, с кем не бывает?
– Да ни с кем такого не бывает! – завопил Хельги. – Ты когда-нибудь ела чужие сущности? Нет? А ты? А знаешь хоть кого-нибудь, кто так поступал? Только эта проклятая Ирракшана и я! И все!
Девицы молчали, подавленные. Они просто не представляли, как надо вести себя в подобной ситуации.
– А я-то! – убивался Хельги. – Считал себя существом цивилизованным! Образованным! Прогрессивным! А сам накинулся на первую попавшуюся дрянь, как голодный упырь!
Энка возмутилась:
– Она первая на тебя напала!
– Ну и что! Убил бы, и все! Зачем есть-то ее было? Правильно моя мамочка про меня говорила: чудовище! Такая моя сущность – чудовищная! – Спригган чуть не плакал.
– Хельги, солнышко мое, – слезно уговаривала Меридит, – ну не расстраивайся! Помнишь, я в Сехале съела что-то, а оно оказалось саранчой? Ну ведь пережила же как-то! И ты привыкнешь.
– Сравнила саранчу с чужими сущностями! Да я бы лучше ведро саранчи съел!
– Я тебе наловлю! – услужливо воскликнула Энка, не разобрав.
Впервые за последние дни Меридит смогла улыбнуться.
– Они шевелятся! – жаловался Хельги. – Они все шевелятся в моей голове. Я должен от них избавиться. Пойду поищу какого-нибудь лекаря!
Энка резво вскочила:
– Ты уж лучше лежи! Я сама пойду и приведу.
И она, взвинченная до предела, рысью понеслась к выходу.
При виде встрепанной, ошалевшей сильфиды остальные участники драмы, все дневное время предававшиеся печали во внутреннем дворике колдуна Мицара, закономерно предположили худшее.
– И ничего подобного! – свирепо опротестовала девица. – Вполне живой! Разговаривает!
106 
