Последние отзывы

  108  

– Ирракшану!

– Чего?! – Лекарь решил, что ослышался.

– Он поглотил Ирракшану! – выпалила Меридит громко и отчетливо – так, чтобы сомнений не оставалось.

Лекарь взглянул дико, потом поджал губы:

– Теперь принято так шутить?

– Такими вещами не шутят! – подала голос из угла совсем юная девчушка. – У него в мозгу шевелятся чужие сущности! Думаете, приятно?! – Она хлюпнула.

– Она меня сама чуть не сожрала! – плаксиво пожаловался седой прыщавый юноша. – Огромная, скользкая! Ужас!

– Это я виноват! – шумно вздохнул громила, похожий на орка. – Угораздило так напиться!

– Никогда нельзя пить то, что наливают гоблины, – нравоучительно откликнулся гном. – От гоблинов добра не жди!

– Типичный гномий шовинизм и ксенофобия! – заметил красивый эльф.

– Все высказались?! – вскипела рыжая.

И лекарь неожиданно понял: никто действительно не шутит. Напротив, они убийственно серьезны. Перепуганные, растерянные, смотрят умоляюще.

Он перешел к решительным действиям – изгнал всех лишних на улицу, оставил одну Меридит и потребовал связных объяснений. Опыт подсказывал ему: от «отравленного» связных объяснений не дождешься.

Меридит толково и кратко, в свойственной дисам манере обрисовала происшествие.

– Чего же вы от меня ждете? – спросил специалист печально. – Ни я, ни другой лекарь не в состоянии вам помочь. Возможно, сильный маг или психиатр… Боюсь, вы во власти иллюзий. Слишком невероятная история!

Хельги мечтательно вздохнул. Ах если бы! Но он точно знал: поглотил!

– Давайте попробуем проверить, – предложил лекарь, чтобы быть хоть чем-то полезным. – Говорите, у вас чужие воспоминания? Мой дед стал жертвой Ирракшаны тридцать лет назад, в годы переворота. Семья так и не нашла, где он спрятал шкатулку с золотом. Попытайтесь вспомнить.

– Не знаю, – засомневался Хельги. – Их так много, все перепутанные, разрозненные. Обрывки одни! Но я постараюсь.

Старался он долго, зато плодотворно. Тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и с великолепной уверенностью сообщил:

– Никакая не шкатулка, а большой глиняный горшок. Зарыт в комнате с круглыми стенами под плитой, у левого края двери. Там пять тысяч золотых старой чеканки, бабушкина диадема с рубином в виде рыбьего глаза и костяной охранный амулет.

Лекарь не верил своим ушам.

Некоторые существа, вроде лепрехунов умеют чуять скрытое золото. Другие умеют воровать мысли. Но даже самый сильный маг не в состоянии дать столь детальное описание ненайденного клада. Конечно, сумму странный пациент мог назвать наугад, и даже если она совпадет, не исключена случайность. Но откуда он узнал про диадему? Все, включая самого лекаря, считали ее конфискованной при обыске. Мало того, одному лишь деду с его оригинальным воображением рубиновая вставка посреди овальной серебряной пластины напоминала рыбий глаз. И одному лишь деду владелица диадемы приходилась бабушкой, остальные члены семьи именовали украшение «дедушкиным».

Потрясенный лекарь, наскоро попрощавшись и пообещав вернуться, ринулся домой. И неизвестно, что сильнее влекло его – стремление постичь истину или желание обрести сокровища.

Меридит нахмурилась.

– Вот что я скажу. Если ты, Хельги, не хочешь стать народным героем, лучше нам убраться из города как можно скорее!

Спригган пришел в ужас. С этой позиции он проблему еще не рассматривал.

– А как же лекарь? – спросила Энка. – Зря я за ним бегала?

– Он все равно не поможет. Он сам сказал! Уходим! – заторопился Хельги.

– А ты сможешь?

– Смогу, смогу. Где мой мешок? Ну чего вы копаетесь?!

Когда внезапно разбогатевший лекарь, а с ним восхищенная толпа пришли к Мицару, их встретил опустевший подвальчик, забитый старым магическим хламом. Он машинально заглянул в хрустальный шар – сильно искаженная физиономия рыжей девицы показала ему оттуда язык.

«Вот так рождаются легенды!» – сказал лекарь сам себе.

От Трегерата дорога резко сворачивала влево, на запад. Предстоял долгий и очень опасный отрезок пути – вдоль подножия Арвейских гор. По слухам, его контролировали орки. Хотя сейчас что орки, что люди – все едино враги!

В первый день путники прошли мало. Ослабев от пережитого ужаса, Эдуард едва волочил ноги, Хельги тоже не проявлял обычной прыти. К счастью, нашелся удобный ночлег – пастушья хижина. Судя по следам, вернее, их отсутствию, она пустовала все лето.

Хорошее это было жилище! Сложено из валунов, крыто сланцем, внутри есть очаг и лежанка. Ее на правах особо несчастного занял Хельги.

  108