24 
Вычеркнув еще пару фамилий, Карен встала, выгнула спину и, морщась, потерла поясницу. Пожаловалась:
— Моя задница потихоньку принимает форму стула!
Он послушно взглянул в указанном направлении. С ее задницей было все в порядке. Крепкие плотные ягодицы, приятные для взгляда. И наверняка — на ощупь. Он попытался представить реакцию Эшли, если бы командор (лично!) проинспектировал ее задницу и доложил младшему офицеру об отсутствии в ней каких бы-то ни было аномалий. Сломанная челюсть — это если ему еще повезет…
— Еще немножко, — утешил он.
Некоторое время в кабинете слышалось лишь клацанье клавиш компьютера Эшли, да шелест бумаг, которые он просматривал. Карен что-то пробормотала. Он вскинул глаза. Теперь она, сама того не замечая, крутила шеей — несколько часов беспрерывной работы за компьютером кого угодно доведут до обострения хондроза.
— Что? — спросил он.
— Не понимаю, — буркнула Эшли.
— Что именно?
— Вы ведь наверняка задали тот же вопрос нашему «Умнику»?
— Задал.
— И получили ответ?
— Он выдал несколько наиболее вероятных кандидатур. — Командор выразительно похлопал по ладони узким запечатанным конвертом. — Я тоже в их числе. Службы контрразведки и безопасности сейчас отрабатывают список.
— Сколько кандидатур? Могу я взглянуть?
— Никаких подсказок, Эшли! У вас есть список, должностные инструкции, необходимая информация, доступ к «Умнику». Чертите схемы взаимодействия, анализируйте, дерзайте! Мне, например, нравится один из ваших параметров — коммуникабельность. «Умник» до этого не додумался.
— А могу я сразу вычеркнуть себя?
Командор слегка улыбнулся:
— Можете. Если это будет подтверждено вескими доказательствами.
— Не думаю, что подозреваемых так уж много, — пробормотала Карен. — Отбросим вас — и задача, считай, уже решена. Так зачем я продолжаю ломать голову?
Он повертел в руках карандаш. Эшли действительно устала — иначе откуда этот раздраженный детский вопрос? Она вновь с силой потерла шею. Кажется… да, справа у нее болит больше. Он отбросил карандаш и встал.
Карен почувствовала легшие на ее плечи руки. С недоумением вскинула голову.
— Не крутитесь, — строго сказал ей командор. Его ладони двинулись по ее плечам, шее, растирая, разминая просто закаменевшие мышцы. Карен с трудом заставила себя расслабиться.
— При всем моем уважении к искусственному интеллекту, человеческому я доверяю больше. Можете считать меня ортодоксом.
Его пальцы пробежали вдоль шеи, зарылись в волосы, растирая кожу затылка. Карен поежилась от удовольствия.
— Почему?
Пауза. Большие пальцы надавливали точки вдоль позвонков, остальные поглаживали кожу над ключицами. Каждое прикосновение, казалось, оставляло за собой крохотную электролизующую искорку.
Голос его прозвучал отстранено:
— Почему — что?
— Почему вы больше доверяете человеческому разуму?
Снова пауза. Карен закрыла глаза. Кончится тем, что она просто стечет со стула — как растаявшее желе. Если б она не закусила губу, то, наверное, уже бы начала постанывать. Он вообще соображает, что делает? Но командор подошел к ней так просто и обыденно, словно занимался этим каждый день — делал массаж уставшим подчиненным.
— Человеческий ум… парадоксален. И может выдать очень неожиданные результаты.
— Не всегда верные.
— Иногда верный результат менее ценен, чем неожиданный. Все готово, Неру?
Карен распахнула глаза и резко выпрямилась. Ее непосредственный начальник стоял в дверях, держа в руках какие-то бумаги, и молча смотрел на них. Пальцы командора прошлись последний раз по ее напрягшимся плечам.
— Так хорошо?
Она осторожно повертела головой. Потом смелее. Шею нигде не «клинило», кожа горела, по телу продолжали пробегать электрические искры. Карен не рискнула взглянуть на Холта.
— Да, гораздо лучше. Спасибо, командор.
— Давай посмотрим, что там у тебя, Неру.
Они отошли к столу. Наклонившись, так что волосы почти закрыли лицо, Карен все же покосилась. Лицо командора было усталым, Неру — невозмутимым. Интересно, а как бы прореагировал начальник аналитического, если бы застал их занимающимися любовью на столе? "Я принес результаты, командор, взглянете сейчас, или когда освободитесь?"
24 
