9 
— Ну ты даешь, сорока! Всех напугала!
— А что… а где…
— Юля? — спрашивают у меня. — С ней все в порядке, видишь?
Теплые ладони поворачивают мою голову набок, и я вижу Юльку. Она сидит на первом ряду, кутаясь в чью-то кофту. Глаза ее поблескивают.
— Она сама во всем виновата! — заявляет зло и ни к кому конкретно не обращаясь. — Кто ее просил лезть?
Ну, Юлька в своем репертуаре. Значит, точно в порядке. Но ряды сидений за ее спиной пусты. Куда же все…
Только когда надо мной склоняется лицо Главного Оракула, я понимаю, на чьих коленях так уютно устроилась. Я пытаюсь приподняться, но меня не пускают.
— Полежи еще. Расскажи, как ты себя чувствуешь?
Я прислушиваюсь к ощущениям. Как всегда ломит голову. Левую половину тела покалывает. И нестерпимо ноет в груди — не от боли, а от привидевшегося кошмара…
— Да так себе. А что случилось?
— Ты, видимо, испугалась за Юлю, и забыла одно очень важное правило — пифия не должна касаться другой пифии, погруженной в транс…
— Между прочим, ваши мальчики тоже не на высоте! — запальчиво восклицает Лора. — Где оказанная помощь? Чему вы их вообще учите?!
По тому, с каким выражением взглядывает на нее Мадам, я понимаю, что они впервые оказались заодно.
— Мальчишки растерялись, — негромко, как бы извиняясь, объясняет мне Брель. Мне? Помолчав, добавляет. — Да и я, кстати, тоже.
Да в чем дело-то?!
Оракул словно подслушивает мои мысли:
— Ты тоже впала в транс. Насколько я понимаю, — он вопросительно смотрит на Елизавету, — впервые?
Наставница мелко и часто кивает. Выбившиеся из тугой «шишки» седые пряди волос кивают вместе с ней.
— Да, впервые за все время учебы! Уж сколько мы смесей не перепробовали, каких только методик не применяли… Я уж думала даже… — она косится на Мадам и умолкает. И так понятно: думала, что Мадам в кои-то веки ошиблась.
То есть Юлька утащила меня в свой транс? И мы выдали одно и то же предсказание? Я смотрю на Юльку. Испуганной она не кажется. И уж выглядит всяко здоровей меня.
— Юль, ты видела это? Пламя, ужас, да?
Юлька, конечно, ответить не соизволяет. Дергает носом и отворачивается. Матвей неожиданно ругается в голос.
Остальные молчат.
— Итак, — говорит, наконец, Брель. — Кажется, мы имеем два противоречащих друг другу предсказания. И двух пифий, помнящих свои предсказания. И что мы с этим должны делать?
— Холить и лелеять, — подает язвительный голос Мадам. — Чего ж еще теперь?
Она садится напротив нас и закидывает ногу на ногу. Рот ее кривится — видимо, в улыбке. Я решаю, что мне тоже пора принять уже вертикальное положение. Когда Оракул склоняется надо мной, я чувствую запах его одеколона. Очень дорогого и очень… вкусного одеколона. Я готова есть этот запах ложками. Голова все еще слегка плывет, и я упираюсь обеими руками в пол. Брель тоже остается сидеть — только устраивается поудобней. Я бы даже сказала — вальяжно.
— Разные предсказания? — переспрашивает Лора. Она, как и я, еще не въехала в ситуацию. — Но ведь был один транс на двоих! Как предсказания могут быть разными?
— Да. Только у второй девочки транс продлился на полчаса дольше, — говорит Брель. — Матвей, пожалуйста!
Матвей, опираясь о колени, поднимается. Извлекает из кармана смятый листок. Встряхивает, расправляя.
— Итак, первое пророчество… тра-ля-ля… угм-м… Свет весенний, дорога легка… и прозрачна надежды река… если двинешься ты по прямой, на рассвете вернешься домой. Ну, где-то так, хотя у пацанов поживописней получилось, гм-м…
— Прогноз благоприятный, — боязливо объявляет Елизавета. Что и так всем понятно.
Вот лично я бы задумалась — что значит "двинуться по прямой". Ну, это проблемы оракула и вопрошающего. Пусть сами себе и объясняют.
— Ну да, я так вижу! — с вызовом заявляет Юлька. Точно торопится отмахнуться от обвинений.
Брель кивает ей:
— Ты отлично справилась, Юля.
— Второй прогноз? — напоминает нетерпеливо Лора.
Теперь все смотрят на Главного. Я тоже. Он опускает голову, прикрывает глаза, ресницы тают в тени. Рука, расслабленно свисающая с согнутого колена, сжимается в кулак — и, поворачиваясь, раскрывается — точно он выдает нам предсказание на ладони.
— Расцветает огонь. Моя тень прикипает к земле. Не подняться. Выгорает мой крик, рассыпается пеплом. Лепестки возвращения тают…
9 
