очень нудно 
23 
— Мы здесь, Лиллебрур, — ответил приятный женский голос.
— Пошли, — сказал он Элизабет. — Они в малой гостиной. Наверняка сидят у окна и наслаждаются летним вечером. Мать это любит.
Несколько неуверенно она последовала за ним через комнаты, такие красивые, что Элистранд, да даже Гростенсхольм, казались по сравнению с ними бедняцкими хижинами. Она увидела мягкую мебель в белых и желтых цветах, кресла с расшитыми вручную спинками, мраморный стол с ножками, изогнутыми в стиле рококо, и солидные комоды. Зеркала отражали изысканные гардины и картины…
Проходя через комнаты, Лиллебрур оповестил об их прибытии.
— Приветствуем вас — я и дочь Ульфа Паладина Элизабет. Наша с Вемундом знакомая.
Пара встала со своих мест у окна очень красивой гостиной. Несмотря на то, что дневной свет еще не исчез, в комнате были зажжены свечи в многочисленных больших серебряных канделябрах, так что Элизабет не составило труда рассмотреть своих будущих свекра и свекровь.
Женщина подошла к ней и протянула руку.
— Элизабет Паладин из рода Людей Льда! Добро пожаловать в нашу скромную обитель! Я имела удовольствие встретиться как-то с твоей матушкой графиней…
«Графиней? Элизабет поперхнулась. Сейчас никто себя так не называет! А тем более мать?..»
Скрывая рассерженную и одновременно насмешливую ухмылку, она вежливо сделала книксен матери братьев. Госпожа Тарк была, как и говорила ее мать Тура, очаровательной женщиной. Немолода — она была, пожалуй, старше, чем хотела казаться, но настолько приятна в обращении и грациозна, что Элизабет чувствовала себя рядом с ней как слон. Мать Лиллебрура была довольно большого роста, красивая, с высокими скулами. Глаза блестели жизнерадостностью и достоинством, спина у нее была очень прямой. Ее рука, пожавшая руку Элизабет, была худой и сухой, улыбка подлинно дружеской. Домохозяйка, которая в полной мере выполняла свою роль, светская дама и совершенно восхитительное женское создание. Сочетание силы и хрупкости. Видя все это, Элизабет почувствовала себя в проигрышном положении!
Отец братьев казался почти растерянным рядом с этой обаятельной женщиной. Он появился из-за ее спины, взял руку Элизабет и поцеловал ее с галантной обходительностью. Она незаметно отступила назад.
— Осторожно, отец, — улыбнулся Лиллебрур. — Элизабет не выносит запаха пудры, от которого у нее начинаются приступы чихания!
Господин Тарк сразу выпрямился, в его глазах блеснула добродушная искорка.
— Это правда?
— К сожалению, да, — застенчиво сказала Элизабет. — Поэтому моя прическа не соответствует современной моде.
— У тебя прекрасные волосы, — сказала госпожа Тарк. — Такие волосы, как у тебя, прятать под париком нельзя.
Был ли сарказм в этих словах? Нет, Элизабет так не думала.
Она улыбнулась отцу Лиллебрура. Она теперь поняла, почему оба брата были такими красивыми. Не только их мать была красавицей, но и отец был одним из красивейших мужчин, которых она видела когда-либо. Было что-то мягкое и нежное в этом моложавом лице, которое имело много схожих черт с лицами красавцев-сыновей. Но Элизабет не была бы женщиной, если бы не заметила, что его жена была старше его. Насколько старше, трудно было сказать, потому что она хорошо это скрывала, а у него с годами появилось много морщин, очевидно, вследствие работы в крупной компании. Странное поведение Вемунда тоже сделало свое дело. Господин Тарк был одет так же, как его сын Лиллебрур. В полном соответствии с модой у него были напудренные волосы, он носил кружевной шарф и чулки. Элизабет проклинала эту моду, которая казалась ей жеманной и неподходящей для мужчин. Ей хотелось, чтобы Лиллебрур одевался так, как Вемунд. И если бы она вышла за него замуж, то она сделала бы все, чтобы покончить с его жеманством.
Она не могла ничего с собой поделать: мысль о замужестве с Лиллебруром Тарком представлялась ей тем более притягательной, чем больше она узнавала его и его семью.
И такой дом! Чтобы иметь его, она была готова выйти замуж почти за кого угодно.
Но только почти. Элизабет могла представить себе, что она выйдет замуж за того, кто ей нравится — это было ее минимальное требование. Но любить? Нет, это слово немного значило для нее. Нравиться — звучало лучше. И Лиллебрур уже очень нравился ей.
Кроме того, его родители, казалось, не имеют ничего против нее. Или их ослепил графский титул? Ну мать, за это она еще получит!
23 
