очень нудно 
24 
Они пригласили ее на ужин, во время которого разговаривали непринужденно и доброжелательно. Элизабет заметила, что они пытались узнать, кто ее хозяйка, кто та дама, за которой она ухаживает, и она поняла, что они подозревали, что это была «содержанка» Вемунда. Но она твердо заявила, что это пожилая дама, которая была очень застенчива и не хотела, чтобы Элизабет рассказывала о ней окружающим, и даже не упоминала ее имя.
«Я должна знать, какое имя употреблять, когда речь идет о ней, — подумала Элизабет. — Нужно спросить об этом Вемунда, больше так продолжать нельзя».
Чем дольше она была вместе с семьей Тарков в Лекенесе, тем больше они ей нравились. Элегантный отец, казалось, боготворил землю, по которой ходила госпожа Эмили. Он часто ласкал ее руку, почти покорно, а она бросала ласкающие, немного снисходительные взгляды на него — признак вечной любви. Было абсолютно ясно, кто из них двоих был главным, но это не портило картины, потому что госпожа Эмили вела себя исключительно тактично.
Изящная, красивая пара с двумя очаровательными сыновьями.
Но семейная идиллия начала давать трещину. Вемунд нарушил гармонию. Родители, похоже, глубоко переживали из-за него, особенно отец. Каждый раз при упоминании имени Вемунда — в связи с делами компании — на безупречном лице Арнольда Тарка появлялась грустная морщина.
А Элизабет превзошла саму себя. Она была столь одухотворенной и обходительной, что ее пережившие тяжелые испытания родители не поверили бы ни глазам, ни ушам. Но сама атмосфера, среда в этом величественном доме не позволяла быть иной.
Она, очевидно, произвела хорошее впечатление, так как они пожелали встретиться с ней еще раз. Попрощавшись, она в сопровождении Лиллебрура доехала до дома Вемунда. Было совсем темно, когда они проезжали через парк и лес, и Элизабет вновь испытала чувство нереальности. Царила атмосфера приключенческого романа: глухой топот лошадиных копыт, полный тайн ночной лес и этот красивый мужчина рядом с ней. Лиллебрур, естественно, вел себя совершенно корректно, но она, тем не менее, чувствовала его близость, слышала его мягкий, добрый голос, которым тот рассказывал о бале, на котором он был, и о людях, с которыми он там повстречался. Но имя Карин ни разу не произнесли, а Элизабет не осмеливалась спросить, был ли он в родственных отношениях с ней.
Итак, он высадил ее у дома.
— Ты уверена, что сможешь спокойно добраться домой? — с беспокойством в голосе спросил он.
— Да, тем более отсюда недалеко. Спасибо за прекрасный вечер!
— Это нам нужно благодарить тебя, — улыбнулся он. — Так приятно нам уже давно не было. Ты такая бодрая, Элизабет. Такая непосредственная, такая необычная!
Спасибо за это! А она-то думала, что вела себя до боли вежливо!
Он взмахнул плетью, и экипаж исчез в темноте.
Вемунд ожидал ее на кухне в доме Карин.
— Ну, наконец-то, ты вернулась, — бесцеремонно сказал он. — Я уж было подумал, что ты решила там поселиться.
После чрезмерной обходительности и изысканных манер даже приятно было слышать его грубый голос.
— Меня угостили ужином, — запыхавшись, ответила она и села прямо против него. Она развязала шелковую ленточку на шляпе. — А какая здесь обстановка?
— Она все время спала. Ты хочешь что-нибудь поесть?
— Только если стакан солодового напитка, — сказала она, чтобы задержать Вемунда еще на минутку. — А ты выпей кружку пива!
— Я уже это сделал. А вообще, я слишком много пью, но выпивка дает возможность на время забыться, и это все, что я могу требовать. Ну, рассказывай, как у тебя все прошло.
— Какой великолепный дом, Вемунд! А какие у тебя фантастические родители! И твой брат ужасно мил.
— В такой последовательности?
— Необязательно, — сказала она, краснея. — Мне понравилось все, что я видела. И мне кажется ,я им тоже понравилась. Я была очень обходительной, — скороговоркой добавила она.
— Хотел бы я это видеть, — рассмеялся он.
— Ох, как же они мне понравились, — с воодушевлением произнесла она. — У тебя великолепный отец, Вемунд. Хотела бы я иметь такого мужчину.
— Ха! Да с ним можно обходиться, как с собакой! Ему нужен человек, который бы им командовал.
— Зачем же ты тогда выбрал для меня Лиллебрура? — спросила она тихо и серьезно. — Он точно такой же мягкий, как его отец.
24 
