12 
Затем их провели через зал в другой, едва освещенный. Габриэл, изумленно расширив глаза, увидел, что центр его приспущен, а вокруг амфитеатром расположены скамьи. Исключение составляла лишь та сторона зала, где находился вход в него. Тут же был подиум, с обеих сторон которого вниз к центру зала спускались лестницы.
Кажется, Ганда больше не видно? Да и Странника тоже. И как будто еще кто-то отсутствует? В спешке он не заметил, кто это.
Тула улыбнулась Габриэлу и поинтересовалась, кто же он.
Мальчик рассказал.
В таком случае, ты мой потомок, — обрадовалась Тула и заключила Габриэла в свои объятия.
«Меня обнимал дух», — растерянно подумал он. Но объятия вовсе не были объятиями призрака. Он ощутил их как человеческие, живые.
Внизу зала стоял большой мраморный стол, освещенный снизу и сверху скрытыми источниками света. Слабый отблеск распространялся и на ближайшие ряды скамей амфитеатра.
Прямо над лестницей, ведущей вниз, у стола стояло пять стульев.
Габриэл увидел, как его деда Ветле проводили вниз на ряд, расположенный позади этих стульев. За ним последовали Андре и Мали, Бенедикте и многие другие, занимая места в креслах амфитеатра.
«Почти как в кино, — подумал Габриэл. — Но гораздо интереснее. Более элегантно и более удобно. Все выполнено в прекрасном стиле, словно в сказочном замке. А может быть, эти помещения так и следует называть?»
Эллен и Туву увели к тем пяти стульям. Габриэл хотел, было, последовать за своей мамой Карине, когда лошадоподобный сопровождающий осторожно положил руку ему на плечо и предложил идти с ним вниз к одному из стульев. Испуганный Габриэл присел на самый край стула. Человеколошадь улыбнулась и мягко посмотрела на него своими черными блестящими глазами из-под длинных ресниц. Мальчик расслабился и сел на стул как следует, сбоку от Эллен.
Вскоре пришел Натаниель занял место с другой стороны.
Пятый стул оставался свободным. Габриэл догадывался для кого он предназначен — для Ганда.
Пятеро избранных в первый эшелон борьбы с Тенгелем Злым: Натаниель, Тува, Эллен, Габриэл (его роль должна была быть весьма пассивной) и Ганд.
Но Ганд все не появлялся.
«Эллен и Натаниель сидят с разных сторон от меня, — подумал Габриэл. — Видимо, их намеренно посадили так, чтобы я оказался между ними».
Он слышал, что эти двое не могут долго находиться вместе. И… Он осторожно обернулся. Сзади сидят мама Карине, дядя Йонатан и Рикард Бринк.
Габриэл улыбнулся самому себе. Сейчас он чувствовал себя гораздо увереннее.
Те, кто сопровождал их в тумане, вошли в зал и заняли места в первом ряду с одной стороны амфитеатра. Хейке, Ингрид, Ульвхедин, Виллему, Линде-Лу и другие.
Но Ганда все еще не было видно, да и Странника тоже — он исчез по дороге. Видимо, остался в первом большом зале. Теперь Габриэл понял, кого еще не было. Тарье.
Ганд, Странник и Тарье? Почему именно эта троица?
Габриэл устроился поудобнее. Перед сидящими в зале стояли маленькие столики, лошадеподобные демоны расхаживали по залу и ставили на них еду. Габриэл осторожно взглянул на свои блюда. Сможет ли он съесть такое? Он читал приключенческие книги, где говорилось об отвратительной тошнотворной пище, которой питались горные гномы. Однако стоявшее перед ним выглядело совсем неплохо, как обычная человеческая пища: различные закуски и чудесное пирожное с огромным количеством крема.
Габриэл подумал: «А не пора ли попробовать все это?»
Но пока еще никто не притронулся к еде, никто не пил из изысканно красивых бокалов, наполненных легким вином или прохладительными напитками.
Поэтому он так же решил немного подождать.
Время здесь в горе как будто остановилось. Точно так же, как описано в хрониках Людей Льда, когда Шира встретила Шаму и он остановил бег времени. Словно они находились между двумя мгновениями, настоящим и будущим.
Удивительно, но именно так и ощущалось.
Видимо, эта ночь заколдована. А может это сон? Ужасно интересный сон! Но ему не хотелось, чтобы так было. Габриэл уже давно был подготовлен к тому, что он избран и является одним из этих пяти. Время от времени все это казалось таким далеким, что не о чем было и беспокоиться. В иные же моменты при одной мысли о своем предназначении у него холодели и увлажнялись руки. Больше всего пугали думы о том, как он выполнит задачу, о которой он ничего не знал.
12 
