7 
Габриэл посмотрел вниз, но сквозь плотный туман он едва ли смог разглядеть свои колени.
А что это там под ногами?
И где он находится? Смогут ли Ульвхедин и Никлас определить правильное направление движения? Здесь же нет никаких ориентиров, только густые клубы тумана, мокрые и холодные, медленно проплывают мимо.
А вдруг они сбились с пути и придут в какое-нибудь ужасное место, созданное больной фантазией?
Он крепко вцепился в мамину руку, чего не делал уже многие годы, считая себя почти взрослым. Двенадцать лет — возраст, к которому следует питать уважение.
Сейчас он шел между матерью и Ульвхедином и держался за их руки. Само собой разумеется, это немного стыдно, но он вынужден следовать законам первобытных инстинктов. Сердце сильно стучало, и он думал, что вот-вот потеряет сознание.
Никлас шел по другую сторону от матери. Эти два духа словно хотели защитить людей от невидимых врагов, скрывающихся неведомо где.
Страшно!
Сейчас он не должен запугивать себя!
И тут он услышал голоса, приглушенные туманом, монотонные.
Криста, это голос Кристы!
И Натаниеля!
Чувство безопасности усилилось. Мать и он были не одни в этом удивительном, устрашающем мире.
Это были они. Надо идти прямо к ним.
— О, слава Богу, — пробормотала мама Карине. Они тихо приветствовали друг друга. Кристу и Натаниеля сопровождали двое мужчин. Одним из них был молодой, приятный юноша с глазами-звездами, излучающими доброту.
— Это Линде-Лу, — сказал Натаниель. — А это Тарье, щедро одаренный Богом, — продолжал он, указывая на другого спутника, молодого мужчину среднего роста с запоминающимся лицом и проницательным взглядом — исключительно доброжелательным.
Теперь все чувствовали себя намного лучше.
Они шли долго.
Бедняга Габриэл замерз.
Туман был страшно холодный.
Наконец он осмелился спросить:
— Где мы находимся?
— Ты переходишь границу, — ответил Ульвхедин глухим, грубым голосом, который, однако, звучал ободряюще. — Мы выходим в совершенно иное пространство.
— Мы уже далеко от дома? — спросила Криста.
— И да и нет. Вы прошли не столь большое расстояние. Однако от дома вы очень далеко. Вы этого места не найдете, если даже обыщете всю землю.
— Я так и думал, — произнес Натаниель.
— А обратно мы найдем дорогу? — поинтересовался Габриэл и подбородок у него задрожал. Он думал о папе, который сейчас крепко спит.
— Конечно, найдете. Завтра рано утром вы будете дома, и никто не успеет вас хватиться. — В тишине раздавались их шаги. Натаниель задумчиво сказал:
— Я полагаю, граница может пролегать вверху по гребню горы над старым Гростенсхольмом. Там, где Хейке вызывал серых людей, а Ванья исчезла вместе с Тамлином. Мы ведь идем по каменному грунту, поэтому…
— Нет, эта дорога только лишь «отверстие», прорубленное самими Людьми Льда. Тот путь страшен, ибо на нем встречается множество нежелательных существ. Этот же совсем иной.
— Ты не можешь сказать, куда мы придем? Ульвхедин улыбнулся.
— Мы и сами точно не знаем. Мне известно, куда мы выйдем, но не более. Нас созывает Ганд. Он сказал, что мы приглашены в место, подходящее как для живых, так и для духов.
— В мраморные залы черных ангелов? — спросила Криста.
— Нет. Мы тоже так полагали, но Ганд утверждает, что из этого ничего не выйдет. На эту встречу в свое жилище нас приглашает кто-то другой, и мы не знаем кто это.
— Звучит захватывающе, — сказал Натаниель. — Но ведь и Ганду мы должны быть благодарны?
— Конечно, — ответил Тарье. — Без него эта встреча была бы невозможна. Любовная связь Саги с Люцифером означала значительное расширение пространства для Людей Льда.
— Да, — согласился Натаниель в задумчивости — Полагаю, что борьба без прихода в наш род крови черных ангелов была бы труднее во много раз.
— Почти безнадежна, — подтвердил Ульвхедин. Вокруг стало немного светлее, немного потеплело.
— Мы идем по полу! — воскликнул Габриэл.
— Нет, не по полу — ответил Никлас. — Это скала, как уже говорил Натаниель.
И в этот момент внезапно они вышли из тумана.
Перед ними вздымалась высокая гора, которая поблескивала черным, иссиня-антрацитовым и синим цветом с примесью темно-зеленого и фиолетового оттенков. Склоны ее были столь блестящими, что от них отражались лучи и, уходя обратно, порождали резкий искристый отблеск.
7 
