75 
Яхас смеялся так, что его одолела икота.
Рикард Бринк побледнел.
— Скажи, когда это было?
Яхас с гордостью рассказал.
Рикард же схватился за голову.
— Так это был ты? Устроил темноту во всем Осло. Яхас, деревня, о которой ты говоришь, это город! Столица Норвегии! И ты устроил в ней настоящий хаос, ты это знаешь?
— А разве это не было прекрасно?
— Вовсе нет! Люди в больницах оказались в ужасном состоянии. К счастью, работники электростанции быстро исправили повреждение, и все кончилось хорошо. Но, Яхас, больше этого не делай, каким бы веселым это тебе ни казалось!
Яхас несколько сконфузился, но почти тотчас же к нему вернулось хорошее расположение духа.
— Во всяком случае, Эстрид и я, мы с вами в борьбе против Тенгеля Злого. Оружие в зубы!
Тут засмеялись все, ибо у Яхаса зубов не было, а у Эстрид осталось всего два.
Он понял причину их смеха и восторженно воскликнул:
— Это ничего не значит. У нас крепкие десны, друзья! Мы непобедимы!
Тула выступила вперед и поблагодарила эту удивительную пару, сказав, что их юмор и веселье в свое время могут сослужить большую службу!
Сияя от счастья, они поблагодарили ее и сказали, что у них родилась абсолютно нормальная дочь, Юльва.
— Но, — рассмеялась Эстрид, — зато у милой Бергдис дочь — настоящая колдунья. Одна из самых подлинных колдуний в роду. Имя ее Турбьорг, но все зовут ее Тобба.
«Ну вот, — подумал Габриэл. — Теперь появилась и бабушка деда Тенгеля Доброго! Она должна была быть страшной ведьмой».
— И Анна, моя сестра, — сказал Яхас. — У нее родился мальчик. Ничего примечательного он из себя не представляет. Ты, Гудлейв, может быть, сам расскажешь о себе?
Слово передали Гудлейву, молодому мужчине, который с улыбкой произнес, что никому не было бы приятно услышать о себе, что он ничего особого из себя не представляет. Но он хорошо знал Яхаса и Эстрид в те времена, когда они еще были живы.
— Они были не очень разумны, — рассмеялся он. — Люди всегда очень боялись, что они выкинут какой-нибудь фокус. Но злости в них не было. А теперь перейдем ко мне. Неприятность у меня была лишь одна. У меня тоже на свет появилась дочь — ведьма. Это было страшно, поскольку она была одной из тех, чей характер отличался особой злобой. Жена моя, конечно, умерла во время родов. Я назвал девочку Вега, но больше никто так ее не называл. Все знали ее под кличкой «Женщина, живущая на берегу моря». Думаю, что и Тенгель Добрый, и Силье встречали ее.
— Да, — ответил Тенгель Добрый. — Женщина на берегу, мы знали ее хорошо, хотя и никогда не ходили туда.
— Я встретила ее однажды, — мягко произнесла Силье. — И, должна сказать, очень испугалась.
Гудлейв кивнул.
— Она была злой, моя дочь Вега. Она решила жить отдельно от меня. Что она варила в своей маленькой избе — никто не знал. Но думаю, что вы должны занести ее в список сторонников Тенгеля Злого. В перечень действительно преданных ему.
— Уже сделано, — сказала Тула. — Твоя дочь Вега — это сплошная тайна. Мы ничего о ней не знаем. Как она выглядела? Была ли она одной из красивых ведьм в нашем роду?
— Ох, нет! И на Ханну смотреть было страшно, а она все-таки по сравнению с Вегой красавица.
Тенгель Добрый, ужаснувшись, воскликнул:
— Она, видимо, была необыкновенно старой. Когда она родилась?
— В 1470 году, — тихо произнес Гудлейв.
— О, Боже, — воскликнула Силье. — А умерла… постойте… в 1584 году!
— Ой, — вырвалось у Габриэла. — Она прожила сто четырнадцать лет!
Гудлейв выглядел очень удрученным. Тула крепко обняла его в утешение.
— Многие из собравшихся здесь разделяют с тобой твою судьбу, — сказала она. — Многие видели, как их дети становились рабами заклятий Тенгеля Злого.
Он распрямил спину.
— Могу ли я оказать вам какую-нибудь помощь?
— Конечно! Ты можешь рассказать все, что знаешь о занятиях Веги и другой колдуньи, Тоббы. И помни: судьба твоей бедной дочери не зависела от нее.
— Знаю. Спасибо за такие слова! И… если вы встретите ее… на заключительном этапе борьбы… отнеситесь к ней по-доброму!
— Обещаем, Гудлейв. А сейчас иди в Высший Совет, который находится сзади нас, и расскажи о своей дочери. Обсуждать это всем нет необходимости.
75 
