18 
— …Чем он занимался все лето? Что делал? Там ведь не было девушек кроме Мирны?
— Ну-у… — Даня попыталась сообразить к какому типу существ отнести привязавшуюся к молодому ведьмаку Гамаюн: птица или девушка? — Вообще, нет. — Даня решила, что все же птица ближе к истине. — Откуда? Из деревни разве что.
— А! — Лена махнула рукой, но потом неуверенно остановилась, схватилась за лоб. — Нет. Это ведь не обычный парень, он мог и в деревне найти кого-то.
Даня честно не знала, как помочь подруге.
Обнадежить и соврать Яга не могла. А все остальное просто слова пустые и никчемные.
— Лен, не знаю что сказать. Антон, он в основном все время с моей бабушкой проводил. Она мифологию отлично знает, древний мир, историю. Вот он выспрашивал, запоминал. Вряд ли у него было время на что-то кроме этого.
Кузнецова неуверенно улыбнулась. Даня не принадлежала к людям, умеющим хорошо врать. Она определенно говорила правду. Девушка снова вздохнула и сменила тему.
— Завтра приступаем к научному граниту?
Яга усмехнулась.
— Ну да.
Глава 7
Лиза сморщилась. Дешевый мотель на окраине города — все, что смог сообразить Яков. Ужасный запах стухшего и высушенного белья, сырого подвала, дешевой еды и старой мебели. Телевизор, включающийся со второго раза, скрипучая кровать. Единственное, несомненное достоинство этого номера — душевая.
Девушка выключила воду и завернулась в новенькое персиковое полотенце, купленное накануне вечером. Возле дома ведьмы дежурил Яков и Лиза позволила себе немного расслабиться. Новая расческа принялась распутывать тонкие светлые локоны. Таким как она не нужны вещи. Вещи мешают двигаться, вещи мешают охотиться и скрываться. Все, что было необходимо, Лиза покупала. И так было всегда, сколько она себя помнила в новой ипостаси. Так научил ее он.
На девушку непрошено нахлынули воспоминания. Рука с расческой замерла в воздухе и опустилась вдоль туловища. Она подошла к окну и раздвинула шторы. Белое солнце сияло с небосвода, придавая городскому кладбищу, на которое выходили ее окна, нелепый вид. С той стороны здания доносился гул трассы. С тех пор как она умерла, мир сильно изменился.
К началу тысяча девятьсот семнадцатого года ей исполнилось только двенадцать. Ее семья ютилась в маленькой подвальной комнатушке в Москве. Отец был рабочим на целлюлозной фабрике, мать швеей. Шестеро детей в семье: четверо мальчишек и две девочки. Денег едва хватало на пропитание, отец попросту пропивал большую часть заработанного. Лиза не знала, любил ли он вообще когда-нибудь их с матерью. Все что она знала про отца — это те короткие моменты, когда он нетрезвый являлся домой, а основной задачей детей было не попасться ему на глаза.
Лиза прижалась лбом к холодному стеклу и горько усмехнулась. Не попасться на глаза кому-то в крошечной комнатушке сложно. Тем не менее она, ее братья и сестры хорошо усвоили эту задачу.
Революция и гражданская война сделала с их без того бедной семьей и вовсе немыслимое. Матери едва удавалось найти заработок. Старший брат попросту пропал, вступив в ряды красноармейцев. Ей и другим, кроме самой младшей, приходилось добывать пропитание как придется: честно или воровством. Отец же неизвестно как ставший фабзавкомом вдруг возомнил, что отныне он от лица других рабочих должен управлять фабрикой.
Лиза сжала руки в кулаки. Человек, не имеющий представления ни об экономике, ни о технике, решил, что он способен взять на себя бразды правления! Как впрочем и многие тогда. Девушка прерывисто вздохнула. Долгое время после перерождения, осознания своей новой сущности она наблюдала, как революционное движение представлялось в родной стране единственно верным и правильным, как возводили в ранг героев людей, недостойных подобных почестей.
Кто дал право жалкой кучке людишек решать за огромную страну что хорошо, а что плохо, решать за нее? Она помнила всю боль и унижение, когда вынуждена была бросить школу. Девочка тайком проревела несколько ночей.
Отец пропал на три месяца, а когда появился неплохо одетый, выяснилось, что все это время он кутил, а заодно умудрился обескровить фабрику и теперь скрывался от бывших подельников. Это был декабрь семнадцатого. Лиза хорошо запомнила тот день. Он появился на пороге не один. С ним была девица в грубых штанах и рубахе с коротко остриженными волосами. Девочка сразу узнала одну из активисток пролетарской идеологии. Отец сел за стол, за окном стоял поздний вечер.
18 
