20 
Сердце у Лизы, наблюдавшей за поединком с крыльца, понеслось, обгоняя мысли. Как она обожала его улыбку!
— Ты молодец, Петь. Думаю, мы вам больше не нужны. Дальше вы справитесь сами.
Она ослышалась? Девушке показалось, что земля разверзлась и поглотила ее. Не чувствуя рук и ног, Лиза встала.
— Что? — Петр воспроизвел ее вопрос. — То есть как?
Дубравко без труда отодвинул ученика и прошел мимо него.
— Нам с Мирной нельзя долго жить на одном месте.
— Почему? — губы плохо слушались Лизу. Дубравко не остановился возле нее и прошел в дом.
— Наш отец, в отличие от вашего находится в относительно здравом уме и уже долгие годы мы его основная цель.
— И всего то? Нас четверо. Мы справимся.
Лиза пошла в избу вслед за неотстающим от учителя братом. Она лихорадочно соображала, что сказать, что сделать, лишь бы он оставался рядом.
— У отца клан. Это старая вражда. Вам не престало сюда вмешиваться. Вернется Мирна, мы покинем дом. Вам следует поступить также. Здесь наш запах, это привлечет Йосипа. — Дубравко подошел к растерянному Петру и положил ему руку на плечо. — Тебе больше нечему учиться. Защищай сестру. Ты ей нужен. На этом наши пути расходятся.
С этими словами он отвернулся и начал складывать в самодельный кожаный мешок то немногое, что всегда носил с собой. Петр чертыхнулся, сорвался с места и исчез из виду. Лиза будто приросла к месту.
— Не уходи, — еле слышно прошептала она. Дубравко взглянул на девушку и нахмурился. Ему не понравилось увиденное. С полтора месяца назад он начал догадываться, что Лиза испытывает к нему нечто большее, чем банальная благодарность, и это не грозило ничем хорошим. Ему давно следовало забрать Мирну и уйти, но привитое в детстве чувство ответственности за других мешало.
— Не уходи, — произнесла она снова.
Дубравко не двинулся с места. По опыту прежней жизни парень помнил, что единственно правильное поведение в таком случае — не проявлять жалость. Девушки частенько принимали его жалость за ответное внимание. Время и расстояние — самое лучшее средство. Он устало покачал головой и перешел к вещам Мирны.
Лиза в один прыжок оказалась перед ним, выдернула у него сумку и спрятала ее за спину. Дубравко вздохнул. Он ненавидел такие сцены.
Мирна влетела в комнату.
— Ты уже собрал и мое тоже?
— Да.
— Хорошо, а то мне тут надоело. Всю округу знаю, как свои пять пальцев. Я Петра встретила, он все рассказал, мы попрощали…
Она резко осеклась, наконец, вникнув в смысл развернувшейся перед ней немой сцены.
— О! Лизонька… — Мирна подскочила и обняла свою прилежную ученицу. — Ты не переживай, у вас с Петей все будет отлично, — она отстранилась. — Вот увидишь. Там на столе целая стопка книг. Я тебе еще достала. Читай.
Дубравко обошел девушек и с трудом, стараясь не причинить Лизе вреда, вынул из ее пальцев сумку, обнял, взлохматил на макушке волосы.
— Еще свидимся, — с этими словами он покинул избу. Петр стоял на крыльце хмурый.
— Куда вы пойдете?
Дубравко пожал плечами.
— Кто знает? Мир велик. Берегите себя.
— Ну что, братишка, давай наперегонки? — Мирна уже улыбалась рядом.
Парень снисходительно взглянул на сестру. Она поняла его взгляд по-своему.
— Только чур — не поддаваться! А то я тебя знаю. Пока, Петь, — девушка сорвалась с места и растворилась среди деревьев. Брат последовал за ней…
"Так это она теперь хочет убить твою Ягу?"
"Она, Кладенец, она. Как ни печально мне это сознавать".
"Как она попала в стаю?"
"В клан".
"В стаю".
"Ты прям как баб Маша. Они оба туда попали. Спустя несколько десятилетий мы с Мирной узнали о том. Это их выбор. Они сами были вольны распоряжаться своими жизнями".
Дубравко поправил рюкзак на плече и равнодушно уставился в окно, игнорируя внимательные, оценивающие взгляды проходящих мимо студенток, даже одногрупницы и те, нет-нет, делали попытки пофлиртовать. До начала пары осталось не больше минуты, преподаватель опаздывал. Парень вновь погрузился в свои воспоминания.
Зимой восьмидесятого он купил дом на побережье во Франции, вернулся за Мирной и ее тогда новоиспеченным мужем на Аляску. Знакомый запах Петра и его сестры он почувствовал в паре километров от деревни. Это, в общем, не встревожило, если б не отчетливые следы еще двоих из клана Йосипа.
"Ты их знал?"
"Конечно. Тома да Ядранко. Оба сыскные собаки Йосипа. Охотники".
20 
