очень нудно 
36 
В горле Жиля застрял ком, но он не показал виду и не изменился в лице. Размеренными жестами он спокойно поставил поднос на стол, затем, как гладиатор перед диким зверем, он поймал откровенный взгляд женщины. Только тогда, стоя в нескольких шагах от нее, не произнося ни слова, он разделся, открыв ей с такой же откровенностью силу своего желания. Он увидел, как сужаются ее глаза, слышал, как учащается ее дыхание.
Одним прыжком он оказался рядом с ней на возвышении, не дав ни малейшей возможности ускользнуть, обнял ее, резким рывком поднял с пола и впился в ее рот страстным поцелуем.
Она застонала от боли, вцепилась ногтями в плечи Жиля, извиваясь, как змея, словно стремилась уйти от жгучих судорог, пронизавших все ее тело, но он устремился с ней на диван.
Давно не занимался он любовью с такой необычной для него жестокостью. Его увлекали независимо от воли самые простейшие и одновременно сложные побуждения. Это была и злоба за ту развязность, с какой эта женщина навязала ему свою волю с полным презрения бесстыдством, и гнев на самого себя за то, что не смог противиться ей, и чувство безнадежности, поскольку было очень вероятно, что это шелковистое тело будет последним для него. Капканы были хорошо расставлены, а его шансы выехать из Мадрида минимальны. Однако очень скоро он заметил, что его грубость была далека от того, чтобы не нравиться этой женщине. Напряженная, как струна, со слезами в глазах, она стонала под его натисками, но торопила его всеми своими силами к завершению с такой силой, что они почти слетели с дивана.
Спустя некоторое время, когда он бессильно лежал на ней, чувствуя, как тяжело бьется его сердце на ее груди, она ласково погладила его по спине, робко и осторожно, словно боясь разбудить в нем уснувшего демона, затем тихо прикоснулась губами к его губам.
– Грубиян, – прошептала она ласково. – Ты же мне сделал больно, знаешь? Разве так можно обращаться со знатной дамой?
Он резко отстранился от нее, как будто обжегшись, устремил на нее холодный взгляд, в котором уже ничего не было от любовного безумия.
– Разве это была знатная дама? – спросил он издевательским тоном. – Я увидел лишь кошку, самку с самыми животными инстинктами. Именно такую я давно и желал.
Оскорбление было встречено улыбкой, гибкие руки ласкали тело молодого человека.
– Час еще не прошел, мой милый друг, а ты уже… все?
Опровержение было мгновенным. Прошел час, затем второй, потом третий, отмечаемый меланхолическими перекличками стражников и их тяжелыми шагами, отзывавшимися эхом на пустынных улицах. И когда наконец молодая женщина бессильно откинулась на грудь своего любовника, то она прошептала ему с покорностью и мольбой:
– А теперь ты согласишься пойти со мной?
Он ласково поцеловал ее глаза, рот, груди.
– Нет, милая моя, теперь еще более, чем прежде. Благодаря тебе у меня хватит сил, чтобы со смехом встретить палачей святейшей инквизиции.
Она взорвалась:
– Трижды упрямый мул. На костре не до смеха. Речь же идет о палачах. Ты думаешь, что я смогу увидеть тебя униженным, увидеть, как ты корчишься в укусах пламени, прикованный цепями к столбу. И все из-за этой шлюхи Марии-Луизы. Ты говорил или нет, что твоя жизнь принадлежит мне?
– Я это говорил, но…
– Такие обещания не допускают никаких «но». Я, стало быть, полагаю, что могу поступать с твоей жизнью по моему усмотрению, и я тебе приказываю, слышишь, приказываю, чтобы ты ждал меня здесь. Я приеду за тобой завтра утром.
Не возражай, не говори нет, ты не имеешь никакого права. По-моему, я нашла отличный способ помочь тебе уехать из Мадрида, способ почти безопасный.
– Почти! Видишь сама!
– Не будь глупцом. Надо всегда считаться с судьбой, но я люблю опасность. Я нахожу в ней истинный вкус к жизни, но, к несчастью, здесь я редко встречаю настоящую опасность. То, что мы будем делать с тобой вместе, безумно позабавит меня, и я никогда не прощу себе, если лишусь этого. И в конце концов, если ты хочешь знать, ты мне нужен во Франции. Ты, может быть, сможешь оказать мне очень большую услугу. На нее способен только ты. Видишь, мы квиты.
– Это правда? Я уже ничему не верю. Но говори же, скажи, что я смогу для тебя сделать?
– Нет. Это завтра. Завтра даже дьявол будет на моей стороне, ведь завтра праздник, и ему больше нечего будет делать. И не бойся, я не забуду и твоего слугу-индейца. Теперь мне пора возвращаться во дворец. Нет, нет, не бойся за меня. – Она увидела протестующий жест Жиля. – Я ничем не рискую на ночных улицах Мадрида. Люди знают меня и любят. Достаточно любят, чтобы слепые нищие, которым я тайно помогаю, не говорили о моем визите в бедный квартал. Они довольствуются моими выходками по отношению к Бенавенте.
36 
