очень нудно 
68 
— Слушаю тебя, дорогая.
— Почему ты делаешь из этого такой секрет?
— Во-первых, это моя причуда, а во-вторых, я хозяйка дома и мне хотелось бы пресечь ненужные разговоры до свадьбы.
Констанция так толком и не поняла, зачем же скрывает имя жениха своей дочери Франсуаза.
А та уже пробиралась дальше, и вскоре Констанция поняла, к кому.
У стола с фруктами спиной к гостям стоял крепко сложенный мужчина в военном мундире. Косичка его напудренного парика немного отогнулась в сторону. Он что-то оживленно обсуждал с тщедушным военным в мундире того же полка.
«Неужели? — мелькнула догадка в голове Констанции. — Неужели это он? Нет, он сейчас обернется, и я увижу, что ошиблась».
Франсуаза подошла к жениху своей дочери и тронула его за плечо.
— Простите, дорогой, я хотела бы представить вас своей родственнице.
Мужчина обернулся и тут же улыбка исчезла с его лица, глаза округлились.
— Виконтесса Констанция Аламбер, — представила баронесса, — и шевалье Эмиль де Мориво.
Баронесса в момент представления смотрела на Констанцию и удивилась странной перемене, произошедшей в ее лице, улыбка тут же исчезла с губ, а глаза зло заискрились.
Но Констанция тут же совладала с собой и принялась обмахиваться веером, как будто в зале было жарко. Из шелковой материи, с хрустом рассекавшей воздух, сверкали только ее глаза. Констанция понимала, что ведет себя глупо.
Она сложила веер, напустила на себя беззаботный вид и склонила голову набок, как бы желая получше рассмотреть своего любовника.Но левой рукой она отчаянно теребила жемчужину на медальоне датак, что Франсуаза всерьез испугалась, не оторвет ли ее невзначайКонстанция.
— Вы знакомы? — удивилась баронесса Дюамель. — Я не знала об этом, — она смотрела то на Констанцию, то на шевалье де Мориво, ожидая объяснений.
Но Констанция не собиралась сразу же выдавать свои секреты. Немного помолчав, она спросила у Эмиля:
— Вы помните меня?
Теперь предстояло выкручиваться шевалье де Мориво. Он пожал плечами и растерянно улыбнулся:
— Да, в общем…
— Так вы помните меня? — лукаво улыбнувшись, промолвила мадемуазель Аламбер, ей доставляло удовольствие смотреть на растерявшегося Эмиля.
— Ну, если вы, мадемуазель, помните меня, — растерянно бормотал де Мориво, — то мне ничего не остается признать, что я где-то видел вас. Хотя, если покопаться в памяти, я не могу припомнить.
За время, пока Эмиль де Мориво произносил эту бессвязную речь, улыбка Констанции становилась все шире и шире. Блеснули ровные жемчужно-белые зубы и она уже окончательно справилась с собой.
— Я что-то не могу понять вас, шевалье, так вы помните меня или нет?
— Прошу прощения, но как ни стараюсь, не могу припомнить ни вашего лица, ни вашего имени.
— А ты? — спросила Франсуаза. Констанция пожала плечами.
— Я тоже не могу припомнить себе этого месье.
Шевалье де Мориво поклонился, давая понять, что разговор окончен, и с облегчением отпил несколько глотков красного вина из высокого бокала.
Его прежний собеседник стал что-то говорить о проблемах, возникших в их полку.
А Франсуаза и Констанция отошли в сторону.
— Ну как тебе он? — прошептала баронесса.
— По-моему, дорогая, ты сделала замечательный выбор, — скрывая свое раздражение, вкрадчиво произнесла Констанция.
— Ты говоришь искренне?
— Конечно же, Франсуаза, с первого взгляда понятно, что он замечательный мужчина и будет верным мужем.
Франсуаза улыбнулась.
— Пойдем, дорогая, скоро начнет выступать Колетта, — и баронесса направилась созывать гостей в зал, где уже стояла на возвышении арфа.
Когда Колетта Дюамель была представлена гостям, она уселась заарфу, а учитель музыки, Александр Шенье, стал невдалеке, чтобы послушать, как играет его воспитанница.
Девушка пела вполне сносно, дамы старались делать вид, что слушают, а мужчины больше смотрели на хорошенькое личико Колетты, чем внимали ее голосу.
Констанция сперва встала у самых дверей, а потом, отыскав взглядом Эмиля де Мориво, приблизилась к нему и остановилась сзади. Тот, заметив присутствие Констанции, стал нервничать и даже хотел пройти вперед, но мадемуазель Аламбер придержала его за локоть.
— По-моему, Эмиль, ты сделал великолепный выбор.
— Ну что ж, Констанция, я не хотел говорить тебе, — шептал Эмиль, не поворачивая лица к своей возлюбленной, — но мы никогда и не договаривались, что я вечно останусь холостяком.
68 
