22 
Швырнув шлем наземь, Сиверн пришпорил коня, не обращая внимания ни на крики герольда, ни на хохот окружающих, и поскакал по направлению к прелестной леди Энн.
Заслышав топот копыт его боевого коня, все замерли на местах. Сиверн заметил, что рядом с леди Энн стоит какой-то мужчина, но не обратил внимания на него. Он наклонился вправо и, сжав ногами бока коня, обхватил правой рукой талию леди Энн и поднял ее. Он пытался поцеловать девушку, но после многочасового пребывания в шлеме под палящими лучами солнца его лицо стало таким потным, что губы лишь скользнули по щеке Энн.
На противоположном конце турнирного поля он остановил коня и с видом победителя опустил девушку на землю.
– Я получил обещанную награду! – громко произнес Сиверн, обращаясь ко всем присутствовавшим.
Глаза леди Энн лихорадочно блестели, казалось, она собиралась что-то сказать, но он, не дожидаясь, уехал. Позже она сможет сколько угодно шептать ему признания в любви. Он ехал, не оглядываясь, и не видел лиц окружающих, но смеха не было слышно. Он-таки заставил их замолчать.
Увидев, как брат, нарушив все правила церемонии, поскакал вперед и умыкнул леди Энн буквально из-под носа ее отца, Зарид принялась молиться, чтобы Бог послал ей мгновенную смерть.
Что случилось с Сиверном? Зарид почти ничего не знала о правилах турнира, но понимала, что его поступок просто ужасен. Да, ужасен. Они тихо проехали бы мимо трибун, возможно, над их бедной одеждой посмеялись бы, но теперь…
Зарид взглянула на леди Энн, которая стояла там, где Сиверн ее оставил, и сжимала кулаки. Она видела, что девушка в бешенстве, да в таком, что способна убить любого.
Люди вокруг молчали, они были слишком ошеломлены, чтобы издать хотя бы звук. Затем слева от Зарид раздался громкий, самодовольный смех, и, повернувшись, она увидела Джейми. Он был в чистенькой, аккуратной белой тунике и штанах. Наконец-то Зарид нашла, на кого излить свой гнев…
Она направила коня в его сторону, склонив знамя Перегринов так, словно это было копье. Глаза мальчишки в ужасе расширились, и он бросился бежать.
Длинное знамя тащилось по земле, путаясь в ногах коня. Конь споткнулся, и Зарид, подавшись вперед, перелетела через его голову и плашмя приземлилась на спину. На несколько секунд она потеряла способность дышать и мыслить и лежала, глядя в небо.
Первое, что она услыхала, – взрыв смеха.
Над ней наклонился Джейми. Он хохотал, упершись ладонями в колени. Ему вторили, остальные.
Зарид не могла пошевельнуться.
– Прекратите! – раздался чей-то голос, и, взглянув наверх, она увидела наклонившегося к ней Кольбрана. В белом с серебром наряде он казался ангелом.
– Ты ранен, мальчик?
Зарид покачала головой и улыбнулась, когда он протянул руку, чтобы помочь ей встать.
– Вот и хорошо, – улыбнулся в ответ Кольбран. – Дай-ка я осмотрю тебя.
Он взял ее за плечи и повернул, отряхивая от пыли. Его прикосновения казались такими приятными, что Зарид готова была умереть от счастья. Она взглянула ему в лицо, в эти голубые-голубые глаза, и почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
– Мне кажется, что ты все-таки ранен, – заключил Кольбран и поднял ее на руки.
Это уж слишком.
Зарид потеряла сознание.
Энн Маршалл умылась холодной водой и посмотрела в металлическое зеркало, висевшее на стене. Лицо стало красным – она нещадно терла его, стараясь смыть следы прикосновения Сиверна. У нее болели ребра там, где он схватил ее, кожа была содрана прикосновением его доспехов.
В ушах все еще звенел хохот – люди смеялись, когда.., когда… Она не знала как назвать Сиверна. Он унизил ее, выставил на посмешище перед сотнями людей. Даже мерзкий старик, муж Кэтрин, смеялся над ней.
Взглянув в зеркало, Энн увидела, что ярость в ее глазах уступила место слезам. О, если бы она могла остаться во Франции вместе с матерью! Если бы она могла не приезжать в эту варварскую страну, где мужчины мало чем отличаются от животных! Если бы…
Она не успела закончить свою мысль. Дверь ее комнаты распахнулась, и вошел отец. Он даже не постучал. Хью Маршалл никогда не выказывал ни малейшего уважения к своим дочерям.
– Гости обедают внизу и хотят видеть мою незамужнюю дочь, – сказал он.
– Мне нехорошо, – честно призналась Энн. – Я не смогу есть.
– Ты будешь есть, даже если мне придется силой заставить тебя. Мне не нужна дочь, которая дуется из-за того, что до нее дотронулся мужчина.
22 
