25 
Парень нехотя шлепнулся на нары, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Полина сочувственно погладила его по плечу. Держать гиперактивного пилота в камере размером три на четыре метра было действительно жестоко. Особенно без напарника, который мог бы его уравновесить или хотя бы зафиксировать, не дав наделать глупостей.
– Хорошо хоть Дэн на свободе, – вздохнула Полина. Если шебская полиция даже с людьми так обращается, то с боевым киборгом точно церемониться не будет, конфискует и отдаст на экспертизу – вдруг удастся выцарапать из электронных мозгов то, о чем умолчали хозяева?
– Главное, чтобы он нам на выручку не примчался, – пророчески сказал Станислав.
– Мы же на этот раз не в пиратском плену, а под арестом, – напомнил Вениамин.
– Думаете, он поймет разницу, если даже я ее не чувствую? – едко заметил Тед.
– По крайней мере, на плантацию не гоняют.
– А жаль, – веско сказал капитан, намекая, что тогда у пилота не осталось бы времени и сил бунтовать.
* * *
Вопреки злобным мыслям космолетчиков у шебской полиции это дело тоже вызывало только головную боль. Особенно у ведущего его Аш-Сэя. Подозрительный транспортник обыскали и просканировали сверху донизу, однако не обнаружили ни биооружия, ни улик, указывающих на то, что космолетчики как-либо причастны к его краже. Придраться можно было разве что к конопле, но, поскольку куст оказался единственный, маленький и уже отцветающий, а его хозяин, нагло глядя инспектору в лицо, утверждал, что держит «этот цветочек» для личного и исключительно эстетического употребления, то максимум, что ему грозило, – штраф в размере пятидесяти единиц или трое суток исправительных работ. Аш-Сэй знал, что у космолетчиков частенько водятся и не такие тараканы (причем как в переносном, так в и прямом смысле слова), помогающие им не рехнуться в длительных рейсах, поэтому отобрать у пилота куст стало бы мелкой и недостойной инспектора местью. К тому же Аш-Сэй потихоньку склонялся к мысли, что полицию нарочно направили по ложному следу, а украденные из центаврианской лаборатории контейнеры тем временем преспокойно пришебились в другом месте или вообще на другой планете.
Однако «сверху» пришел приказ задержать «Космический мозгоед» как минимум на трое суток, и инспектор был вынужден ему подчиниться.
Вины перед арестованными Аш-Сэй не испытывал. Он всего лишь выполнял свою работу, а когда на кону стоит безопасность государства, возмущением пятерых космолетчиков можно пренебречь. Но чисто по-человечески инспектор сочувствовал безвинно задержанным работягам, поэтому утром по дороге на базу заскочил в ближайшую забегаловку и за свой счет взял им пять комплекс-завтраков и банку кошачьего корма, который Котька понюхала и принялась яростно закапывать.
У космолетчиков угощение тоже вызвало скептические смешки: по иронии судьбы ближайшим заведением оказался «Друг желудка», куда они так и не довезли свежие сосиски, а старые больше пахли морозильником, нежели мясом.
– Когда вы нас наконец отпустите? – воинственно поинтересовался Тед, игнорируя «подачку».
– Возможно, через пару дней, – уклончиво отозвался Аш-Сэй, не удивленный и не уязвленный такой неблагодарностью.
– Дней?!
– Остались еще кой-какие вопросы.
– Ну так задавайте! – Станислав расправил плечи и аккуратненько оттеснил пилота на задний план.
– Не у меня. Завтра-послезавтра должен прилететь специальный агент, который расследует непосредственно ограбление лаборатории, и если ваши показания его устроят…
– А если нет?
– Это уже только от вас зависит. – Аш-Сэй умолчал о том, что полномочия агента позволяют ему забрать корабль вместе с арестованными, если не удастся разобраться на месте. Но до этого, как инспектор надеялся, дело вряд ли дойдет, явная же ошибка.
– Да на лапу он хочет, разве непонятно? – презрительно бросил Теодор. – Придраться не к чему, а просто так отпустить жаба душит.
Станислав взглянул на инспектора под другим углом, и на этот раз Аш-Сэй действительно обиделся.
– Попрошу без оскорблений, – сухо сказал он. – Я не хочу от вас ничего, кроме соблюдения закона. Будем считать, что я ничего не слышал, но вообще за дачу взятки должностному лицу у нас полагается год тюрьмы.
25 
