17 
– Пчхи! Опять русским духом пахнет! – пожаловалась она.
– Наверное, его вообще в зале нет! Надо в раздевалке посмотреть! – крикнул кто-то, и Ваня начал уже надеяться, что его не найдут, но тут на сцену вскарабкался Пупков. Он подошел к Кощею и, уперев руки в бока, громко спросил:
– Какой?
– Что «какой»? Не говори загадками, люденок! – нахмурился Кощей.
– Я говорю, какой велосипед я получу: горный или туристический, если скажу, где прячется Купцов? – пояснил Пупков.
– Любой, какой захочешь! Сто велосипедов! Тысячу! Только отвечай: где он? – Кощей шагнул к нему и схватил за плечо.
– Эй, мне больно! Да вон он там, за занавесом! Я видел, как он туда шмыгнул, – сообщил Пупков. – Эй, вы куда? А велик кто мне даст?
Оттолкнув Пупкова, Кощей бросился к занавесу. Впереди, опережая его на полшага, с визгом неслась Кикимора. Сообразив, что его сейчас схватят, Ваня выскочил из-за занавеса и загородился от бросившейся на него Кикиморы стулом. Споткнувшись о стул, Кикимора растянулась во весь рост, а сзади на нее налетели Баба Яга с Кощеем. Воспользовавшись неразберихой, Ваня бросился к выходу. Он с разбегу толкнул двери, но заколдованные двери не поддались.
Обернувшись, он увидел, как к нему, вытянув руки, приближается Кощей. Его глаза мерцали точно угли, а зрачки совсем исчезли, и это было самым страшным, страшнее даже, чем скрюченные пальцы с желтыми острыми ногтями.
– Челюсть! Фас! Взять его! – приказал Кощей. Он вытащил из кармана челюсть, и та, щелкая железными зубами, помчалась к Ване.
Мальчик увидел ракетку для большого тенниса, выглядывавшую из чьей-то брошенной сумки. Он схватил ее и изо всех сил ударил ракеткой по челюсти. Кувыркаясь, челюсть улетела в самый дальний угол зала, где запуталась зубами в половой тряпке. От удара в сознании челюсти что-то сместилось, она устремилась к Кощею, вцепилась зубами ему в палец и повисла мертвой бульдожьей хваткой. Кощей взвыл от боли.
Воспользовавшись моментом, Ваня метнулся к окну и, швырнув стул, выбил стекло. Он вскочил на подоконник, взглянул вниз и отшатнулся, увидев школьный двор с высоты четвертого этажа. За своей спиной он услышал хохот Кощея. Кощей приближался не спеша, уверенный, что Ваня не прыгнет.
– На помощь! – громко крикнул мальчик. – Буран, помоги!
Он сам не знал, что заставило его позвать снежного коня, ведь всего секунду назад он даже не думал о нем. В следующий миг в воздухе словно пронесся вихрь, и, появившись из туч, у окна оказался белогривый конь. Он призывно заржал, приглашая мальчика вскочить к нему на спину. Раздумывать времени не было: Ваня прыгнул и обхватил руками его шею.
В тот же миг конь ударил по морозному воздуху копытами, выбив из него ледяные искры, и умчался, унося на себе мальчика.
– Убежал! – завопила Кикимора. – Клянусь селедочными хвостами, это тот самый Буран, что ускакал от Дедка-холодка!
– Мальчишке помогают добрые силы! Скорее, старая, хватай свою метлу! Летим в погоню! – крикнул Кощей.
– Погоди, Кощей! Успеем еще! – и шевеля пальцами, Баба Яга быстро забормотала: «Тигли-мыгли-фигли-жмыгли!» и какие-то другие менее разборчивые слова.
– Что ты колдуешь, старуха? – удивился Кощей.
– Нельзя, чтобы те, кто в этом зале, помнили, что здесь произошло! – сказала Баба Яга.
Она достала из мешочка, висевшего у нее на поясе, какие-то коренья, растерла их и подбросила пахучую пыль в воздух. За одно мгновение пыль обволокла весь зал, и каждый вдохнувший ее забыл все, что видел.
Баба Яга свистнула в два пальца, и тотчас, сорвавшись с крыши, в зал влетели ступа с помелом. Старуха и Кощей вскочили в нее, ступа взвилась и стремглав помчалась к распахнутому окну.
– Стойте! Меня забыли! – заголосила Кикимора, прыгая и хватаясь за край ступы.
Когда ступа улетела, ребята и учителя, словно только что проснувшись, стали недоуменно оглядываться по сторонам.
– Что? Артисты так и не приехали? – спросила завуч Анна Валерьевна.
– И стекло почему-то разбито! Так я и знал, что без ЧП не обойдется! – нахмурился физкультурник Константин Константиныч.
Разбитое стекло заложили картонкой, и утренник продолжился. После утренника все уселись за столы и началось пиршество. Один только Сашка Пупков ничего не ел, озадаченно чесал пятерней затылок и бормотал:
– Что-то странное у меня с башкой творится! Мерещится мне, будто кто-то велик мне обещал, а вот кто меня надул – не помню...
ВОТ ТАК ДЕВЧОНКА!
Ваня сидел на спине коня, крепко обхватив руками его шею. Вокруг них ревел ветер, и метель обжигала мальчику щеки. Чтобы тучи не закрывали ему обзор, конь снизился и теперь мчался над крышами домов. Дома внизу были многоэтажными, одинаковыми, похожими на коробки, и Ваня понял, что они уже где-то на окраине города.
17 
