205 
— Я хорошо знаю этих людей. С ними надо действовать силой — ничего другого они не понимают.
А потому, укрыв женщин и детей в цитадели, которую с незапамятных времен охраняли госпитальеры, население призвали к оружию, но до сражений дело не дошло: предводители нежеланных «крестоносцев», поняв, что сейчас их разорвут в клочья, поспешили покинуть город и разбить свой лагерь вокруг замка Монфор, одно время принадлежавшего Жослену де Куртене 93.
К несчастью, провозглашение императором Генрихом VI крестового похода слишком громко отозвалось в ушах нового султана Малика аль-Адиля, брата Саладина. Сочтя, что ему брошен вызов, он послал экспедиционный корпус разграбить Яффу. Пришлось возобновить бои!
Генрих без промедления собрал войска, чтобы отправить их на помощь своему городу.
Он не намеревался сам вести их в поход, а потому захотел устроить перед выступлением смотр и приказал войскам пройти строем перед его дворцом. Он встал перед большим окном, не защищенным балконом, и начал весело отвечать на приветствия солдат и толпы. Почему случилось так, что именно в эту минуту ему объявили о прибытии делегации пизанцев и он обернулся, чтобы взглянуть на них и велеть им подождать? Желая вернуться в прежнее положение, он потерял равновесие, упал и разбился на глазах у ошеломленных стражников...
Изабелла горевала отчаянно, даже сильнее, чем могла бы себе представить. Рыдая, она бросилась на тело мужа, умоляя его вернуться, не покидать ее. Он подарил ей четыре года безмятежности и спокойного счастья, какого ей никогда больше не обрести. Снова придется страдать, терпеть...
Еще и двадцати четырех часов не прошло с тех пор, как тело Генриха упокоилось в крипте собора Святого Креста, а ей снова пришлось предстать перед своей судьбой. На этот раз она воплотилась в облике магистров Ордена тамплиеров и Ордена госпитальеров Жильбера Эрайля и Жоффруа дю Донжона, патриарха Эмери Монаха, канцлера Жосса Тирского и главных баронов королевства. Слова их были настолько же ясны, насколько удручающи: королева должна снова выйти замуж, и без промедления! В этот час, когда королевству опять угрожает война, ему не обойтись без решительного короля. Изабелла — королева, и поэтому важнее сейчас думать о короне, а горевать по мужу можно и потом!
Ей было очень трудно. Никогда еще Изабелла до такой степени не ощущала, как тяжела королевская власть. Она больше не имела права быть женщиной, она превратилась в какое-то гибридное, сросшееся с троном существо, которому не позволялось даже намека на проявление человеческих чувств.
Потускневшим от слез взглядом Изабелла обвела замкнутые, решительные лица людей, видевших перед собой лишь золотой с драгоценными камнями обруч поверх траурного покрывала. И только двое из них проявили хоть сколько-то сочувствия: разумеется, милый Балиан и — Гуго Тивериадский.
— Я предполагаю, — произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрожал, — что ваш выбор, господа, уже сделан?
Патриарх хотел было ответить, но Гуго его опередил:
— Я осмеливаюсь предложить королеве в мужья моего брата Гийома, человека благоразумного, серьезного, отважного и доблестного рыцаря. Кроме того, он очень привязан к земле, которую все мы любим... как и к вам, благородная Изабелла!— Вы забываете, друг мой, — ответила та, — что он помолвлен с моей сестрой Маргаритой и что Маргарита его любит. Я никогда не соглашусь разрушить любовь и сделать так, чтобы несчастны были три человека, когда для того, чтобы удовлетворить ваше общее требование, достаточно сделать несчастной меня одну. Так кто же еще? — устало спросила она.
— Новый король Кипра, он же — наш бывший коннетабль, — предложил патриарх. — Стать его женой — означало бы объединить два королевства, а он обладает всеми достоинствами великого государя.
В самом деле, после смерти Ги де Лузиньяна, случившейся тремя годами раньше, его брат Амори унаследовал престол, став королем Амальриком.
— Вы хотите, чтобы я стала женой бывшего любовника Аньес де Куртене? Человека, который посмел восстать против моего супруга? Что же, я в ваших глазах всего лишь вещь, которую можно бросить в любую постель? Я устала выходить замуж, слышите? Устала... и мне это противно! Меня развели с милым Онфруа де Тороном, чтобы отдать Конраду де Монферра, который был убит, потом против воли меня выдали за благородного графа Шампанского, моего покойного мужа, а теперь….
205 
