Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
154 
Неудобопроизносимое имя бывшего знахаря он сократил и перекрестил индейца в Понго, отчего тот пришел в восторг. Понго сразу же показал себя очень полезным. Он был плохим знахарем, но среди воинов и охотников ему не было равных.
Он умел делать массу вещей, начиная с каноэ из коры деревьев и кончая шалашами, а также умел полностью использовать убитую дичь и находить съедобные коренья. Кроме того, несмотря на свои короткие ноги, он обладал необыкновенной силой, чрезвычайно быстро бегал и был очень ловок. Когда он не находил то, что ему было нужно, он просто-напросто крал, да так ловко, что заподозрить его было невозможно. И наконец, обоняние у него было тоньше, чем нюх самой лучшей ищейки.
– Брат лис и Понго на тропе – Понго победитель, – заявлял он с широкой улыбкой.
Постепенно Жиль привык к этой медного цвета бесшумной тени, которая была все равно что его собственная. Понго ел очень мало, всегда казался довольным своей участью и почти не говорил (Жиль потратил целых шесть месяцев, чтобы научиться объясняться с ним), но зато часто улыбался, показывая свои огромные передние зубы, которые в скором времени стали в армии не менее известны, чем плюмаж Лафайета.
До Виргинии шли долго. От Элк-Пойнта, где тщетно ждали маленькую эскадру шевалье Детуша, которому преградили путь все морские силы английского адмирала Арбетнота, вынудив повернуть обратно, им пришлось, обойдя Балтимору, подняться к Мэриленду – там Лафайет в который раз покорил женские сердца и уговорил дам заняться шитьем для армии и на благо родины. Затем они обогнули огромный Чесапикский залив, пересекли Потомак и наконец прибыли под сожженный Арнольдом Ричмонд.
Вся весна прошла в стычках, в страшной игре в прятки и кошки-мышки, где противники беспрестанно менялись ролями, превращаясь то в охотника, то в добычу, но никак не удавалось схватить предателя, который к тому же занял пост внезапно умершего генерала Филиппса и имел теперь внушительную личную охрану. Маленькая армия Лафайета без конца носилась по Виргинии, не имея практически никакой поддержки, так как генерал Грин сражался в Каролине с лордом Корнуоллисом, одним из лучших английских генералов.
В мае пришло тревожное известие: Корнуоллис разгромил армию Грина и собрался присоединиться к Арнольду. Он не скрывал своих намерений по отношению к Лафайету и его войску.
«Мальчишка от меня не уйдет», – с презрением заявлял он.
Его ждали с тревогой. Несмотря на весь свой оптимизм, Лафайет не строил никаких иллюзий и 22 мая писал шевалье де Ла Люзерну, послу Франции при Конгрессе:
«Мы пока живы, наш маленький корпус еще не встретился с нашим страшным врагом…»
Но он напрасно изводил себя. Приближение грозного противника воодушевляло его людей.
Рота, которой командовал лейтенант Гоэло, была встревожена: поговаривали, что Корнуоллис лишь пройдет мимо и пойдет укреплять Нью-Йорк, где Клинтон не мог обойтись без него в решающей битве…
– Он говорит, что мальчишка от него не уйдет, воображает, что смахнет нас с лица земли, точно пучок соломы, – заявлял Жиль, обращаясь к своим солдатам. – Стало быть, мы должны преградить ему путь и показать, на что мы способны.
Без Корнуоллиса Клинтон не сможет долго удерживать Нью-Йорка, когда нам на помощь придет подкрепление, обещанное нашим королем. Значит, нужно любой ценой помешать Корнуоллису войти в город…
И действительно, подкрепление должно было скоро прибыть. Маршал де Кастри поднажал на Верженна и Людовика XVI, и они в конце концов решили предоставить большую часть внушительного французского флота в распоряжение инсургентов. Адмирал де Баррас де Сен-Лоран достиг берегов Ньюфаундленда с несколькими судами и теперь крейсировал под Ньюпортом. Кроме того, на рассвете 22 марта в Бресте прогремела пушка в честь отплытия огромного флота под командованием адмирала де Грасса, который через Антильские острова держал путь к берегам Америки.
Быть может, скоро наступит конец войне, придет победа…
– Мы должны продержаться, продержаться любой ценой, даже если нам придется всем погибнуть, – эхом повторял за Лафайетом Жиль.
Задача была не из легких. Их было всего тысяча двести человек, если не считать маленьких отрядов солдат, действующих в строго ограниченных районах, которые были скорее партизанскими, но командирами этих отрядов были прославленные Самтер и Ли! К ним присоединился также отряд барона Штойбена. В общей сложности получалось не более полутора тысяч человек, но они сражались так, что англичане, которых было примерно десять тысяч, думали, будто их гораздо больше.
154 
