очень нудно 
47 
— Она тебя не укусила? — Дон-Жуан схватил ее за руку и вгляделся в запястье. Скафандр был цел, лишь в одном месте на нем виднелось маленькое влажное пятнышко.
— Кто укусил? Что это было? — всё ещё ничего не понимая, Катя вырвала у него руку.
— Это была гюрза, одна из самых ядовитых змей, — тяжело дыша, сказал Дон-Жуан. — Тебе повезло, что она не сумела его прокусить.
Только теперь Катя поняла, какой опасности она только что избежала. Ноги ее вдруг стали ватными, во рту разом пересохло, и, чтобы не упасть, она ухватилась за плечо Дон-Жуана. «Может, она меня всё-таки укусила? Ведь достаточно самой незаметной дырочки,» — подумала она, вытирая шторой каплю яда.
Но тотчас другая мысль, не менее страшная, заставила ее кинуться к шкафчику, выхватив у Дон-Жуана фонарик. Катя вдруг поняла, что не видела в шкафчике склянок. Да, так и есть. Шкафчик был пуст. На полках видны были даже следы от донышек, но самих склянок не было.
— Так вот почему старик не закрыл его! Он догадывался, что мы придём. Оставил нам на память змею, а сам схватил свои склянки и смотался, — сказал Дон-Жуан.
— Я проверю в других комнатах. Может, он еще не успел сбежать, — перехватив энергейзер наизготовку, Федор метнулся в коридор. Послышался звук распахиваемых дверей, что-то загрохотало, а потом раздалось пораженное восклицание Федора: «А чтоб тебя!»
Решив, что в соседней комнате происходит схватка, Дон-Жуан и Катя бросились туда. На полу сидел Федор и тер ушибленное колено, а рядом валялся большой кожаный чемодан, о который Федор споткнулся, не разглядев его в темноте.
Дон-Жуан осмотрелся. Оттого, что в комнате совсем не было мебели, она казалась ещё больше. Ее углы утопали во мраке. Посреди комнаты стояла громадная старинная кровать с четырьмя резными стойками, на которые, когда-то, вероятно, был натянул балдахин.
Разбросанная по полу одежда, обрывки записей, деревянные шкатулки и книги — все говорило о торопливых сборах. Видимо, старик покинул квартиру уже давно — через полчаса или через час после разговора с Катей. И как он только ухитрился проскочить по площадке незамеченным, ведь ребята были совсем близко, только через дверь.
Федор перестал тереть колено и поднялся на ноги.
— Разбрасывают тут всякий хлам! — проворчал он и раздраженно пнул чемодан, о который споткнулся, вбегая в комнату.
Тяжелый чемодан от удара перевернулся. Его крышка открылась, и на пол вывалились тугие пачки денег. Здесь были деньги всех народов и всех эпох: рубли, марки, фунты, гульдены, иены. Немало было и денег современных, ещё не вышедших из употребления. Дон-Жуан приподнял чемодан. Из-под пачек выкатились тугие матерчатые свертки с золотыми монетами и два килограммовых золотых слитка с оттиснутым на них двухглавым орлом.
— Ну и ну! Я никогда не был таким богачом! — присвистнул Федор.
Он поднял с пола тяжелую, в казначеской обертке пачку новеньких пятисотрублевок, распечатал ее и, вытащив из середины одну купюру, посмотрел на свет фонарика.
— Водяные знаки на месте, — сказал он. — А я тут подумал, вдруг это фальшивки? Теперь всё ясно. Старика в квартире нет. Он испугался нас и сбежал. Причем сбежал так быстро, что даже бросил деньги.
— Ну это еще неизвестно, нас ли он испугался, — сказал Дон-Жуан.
— Вот и мне так кажется, — сказала Катя. — Мне показалось, что нас-то как раз он и не боялся. Его испугал кто-то совсем другой.
— Думаешь, наш призрак? — спросил Федор.
Катя кивнула.
— Старик смертельно боялся Аттилу. Это был даже не страх, это был ужас. Я вспоминаю, как он вытолкал меня за дверь и сразу запер ее, словно она могла испугать Аттилу.
Девушка представила, как старик мечется по комнатам, хватая всё самое необходимое, как он торопливо складывает в сумку склянки с душами, свои записи и пергаменты и, бросив даже деньги, потому что их ему уже не дотащить, кидается к выходу. Озираясь, он закрывает за собой дверь, зная, что никогда больше не вернется сюда, и торопится по лестнице, подгоняемый ужасом. Старик спешит, а в сумке у него бряцают склянки с плененными душами, которые одни только и составляют для него величайшую ценность.
— И где мы теперь будем его искать? Город огромный, а мы даже не знаем, какое у него сейчас имя, — сказала Катя.
— Даже если бы знали, это бы ничего не изменило. Наверняка у старика много документов с самыми разными именами, — сказал Федор.
— А в квартиру он уже точно не вернется? Здесь же остались его вещи и деньги, — спросил Дон-Жуан.
47 
