Лёгкий, ненавязчивый романчик 
76 
Дама Герсанда не обманула его ни в чем: чувствовал он себя почти так же хорошо, как до ранения, разве что немного задыхался. А служба у графа Робера и впрямь обещала быть веселой и бойкой. Рено это понял после нескольких минут разговора с новым господином, который сразу пришелся ему по сердцу. Граф Робер сказал ему:
– Служить мне – значит стать слугой моего брата-короля. Все мы всегда около него, потому что я почел своим долгом охранять его всюду и везде, сам-то он нимало об этом не заботится. Разумеется, у него есть телохранители, но разве сравниться им в бдительности с людьми, исполненными любовью и восхищением?
– А Его Величеству по-прежнему грозит опасность? – отважился задать вопрос Рено.
– Великий король всегда в опасности, и вы это знаете лучше всех. С любой стороны, в любое время на него может обрушиться удар. Моего благородного брата Бог создал святым, и многие подданные его королевства уже почитают его за святого. Но есть и другие, и их немало. И вот о чем вы не должны забывать: если мы с братом разлучимся и оба будем в опасности, то к нему первому, а не ко мне, вы должны спешить на помощь. После посвящения в рыцари вы принесете мне оммаж, а я передам его королю. Стало быть, всегда и везде король для вас будет на первом месте! Вы поняли меня?
– Ваши слова не трудно понять, сеньор. Но надеюсь, что вы мне не откажете в счастье быть преданным и вам… когда король не будет нуждаться в помощи?
– Конечно! Я очень рассчитываю на вашу преданность, – отозвался Робер, смеясь. – И ваша преданность мне означает, что ваша жизнь в моем доме будет не столь сурова, как была бы в доме моего брата, ибо я не столь ревностен в молитвах, хоть и хожу непременно к мессе и к вечерне. Месса каждое утро, молитва перед едой и вечером, а также щедрая милостыня – этого, по моему мнению, вполне достаточно для спасения души. Что касается остального, то я не забываю, что жизнь отважных не бывает долгой, и поэтому стараюсь, чтобы она была как можно более приятной в тех пределах, которые отведены Господом. Празднества, турниры, пиры, хорошее вино и красивые женщины созданы для украшения жизни. Поэтому знайте, что вы не обязаны жить монахом!
– Но разве не должно до дня посвящения хранить чистоту?
– Разумеется… Но вы будете жить и после посвящения! – ответил принц и расхохотался так заразительно, что Рено засмеялся вместе с ним.
Разговор завершился крепким ударом по плечу, которым Робер наградил своего нового оруженосца, а тот, еще не набравшись сил после долгой болезни, побледнел как мел, но сумел сохранить улыбку.
– Вот это по мне! – одобрил принц Рено с видом знатока, потому что ударил он Рено нарочно. – Хорошенько запомните все, о чем я вам говорил, и вы получите от меня все необходимое!
О чем еще мог мечтать юноша без состояния и без крова? Пройдет еще немного времени, и он займет свое место в отряде Робера, который поскачет в Пуасси, опережая короля. В ожидании отъезда Рено, почувствовав, что у него затекли ноги, отправился поразмяться во двор и теперь наблюдал, как слуги, исполняя распоряжения мессира Жана Саразена, королевского домоправителя, суетятся вокруг повозок, которые были уже почти полностью готовы к поездке. Рено подумал, что пока еще есть время сходить туда, где строилась Святая капелла, и попрощаться с мэтром Пьером. За время болезни Рено тот дважды навещал его. И вот, пробираясь в толпе, которая собралась, чтобы поглазеть на королевский поезд, Рено вдруг увидел знакомое лицо. Он пристально вгляделся и заторопился к нему, раздвигая столпившихся людей. Однако знакомец неожиданно исчез. Пробираясь в толпе, Рено громко звал:
– Жиль! Жиль Пернон! Подождите меня! Я хочу с вами поговорить!
Уступая натиску рослого юноши в плаще с гербами дома д’Артуа, люди поспешно расступались, и Рено ничего не стоило догнать своего бывшего учителя, который остановился возле стены конюшни и почему-то показался своему ученику совсем маленьким. Радуясь встрече, Рено раскрыл объятия:
– Мой друг! Что вы тут делаете? Я думал, что вы в Куси!
– Нет, я уже не в Куси… А вы примите мои поздравления – теперь вы служите принцу! И прекрасно выглядите!
Рено с сожалением отметил, что Жиль Пернон стал совсем не тот. Он был плохо одет, глаза у него запали, а лицо с седыми усами, за которыми он когда-то так ухаживал, заросло щетиной. От него больше не веяло здоровьем, которым он когда-то отличался, внушая доверие и ощущение надежности. Даже его крупный нос, расцветавший, как роза, от дружбы с бутылочкой, побледнел и поник.
76 
