4 
Однако само плавание по морю было для Суль чрезвычайно занимательным. Она без конца выходила на палубу, и громко хохотала когда волны обдавали брызгами ее лицо. Она восторженно хохотала, когда корабль проваливался в головокружительные водные пропасти, словно желая достать до самого дна, а когда он снова поднимался наверх, весь залитый соленой водой, она ликовала всем сердцем. Теперь она поняла, насколько однообразной была ее жизнь на Линде-аллее*. [2]
Когда они прибыли в Копенгаген, даму уже ждала карета, так что миссия Суль подошла к концу. Дама была так восхищена ею, что дала ей небольшой кошелек, туго набитый деньгами. Теперь Суль могла себе купить все, что хотела, не глядя на цены. Суль сделала книксен в сторону удалявшейся кареты.
Но она не была предоставлена самой себе. На пристани ее поджидал Даг. Суль бросилась его обнимать.
— Но, Даг, ты стал таким щеголем! Ты совсем взрослый, братишка.
Отойдя на шаг, она оглядела его с ног до головы. На вид он стал более мужественным. Длинный прямой нос, узкое, как и прежде, лицо, но черты стали более определенными. Брови густые каштанового цвета, белокурые волосы… Глаза же были металлически-серого цвета. Одет он был модно. Вместо обычной ватной куртки на нем был тонкий камзол, однако, без жабо и без манжет. На нем не было и коротких, похожих на пузыри, штанов. Нет, теперь Даг жил в Копенгагене и следовал духу времени. На нем была широкополая шляпа, надетая набекрень и украшенная пером. Воротник был опущен, куртка и штаны были более облегающими, чем раньше, более прямого покроя, и к тому же на нем были элегантные сапоги, очень понравившиеся Суль. Он был таким модным и изящным!
Она мимоходом взглянула на стоящих поблизости женщин.
— Значит, вот так нужно сегодня одеваться? О, как старомодно я одета! Мне хочется куда-нибудь спрятаться, Даг!
Она засмеялась. Однако, восхищение было обоюдным, несмотря на ее простое норвежское платье.
— Этого вовсе не нужно делать. Ой, ой, как же мне быть?
— Что такое?
— Отогнать от тебя поклонников!
— Зачем же их отгонять? — рассмеялась Суль, и Даг воспринял это как шутку. Но она и не думала шутить.
— Я живу не близко, так что нам придется немного пройтись. Давай, я понесу твой багаж. Да он вовсе не тяжел! Давай его мне.
— Нет, я сама справлюсь.
Даг бросил на нее выразительный взгляд, но настаивать не стал.
— Как дела дома? — спросил он, когда они вышли из шумного порта и слились с толпой на улице с оживленным движением.
Суль смотрела на все это, фантастически новое для нее, широко открытыми глазами: толпа людей, домашние животные на улице, запах рыбы, водорослей, дыма, нечистот, фруктов и овощей… Конечно, она бывала несколько раз в Осло и Акерсхюсе вместе с Тенгелем, но это было совсем не то. Здесь же перед нею раскрывался огромный мир.
— Дома? Превосходно! Тебе все передают привет, в особенности Шарлотта, разумеется. Я привезла письма. Множество писем. И деньги.
— Чудесно, — обрадовался Даг.
— И Аре мечтает, чтобы ты купил ему современное воздушное ружье. О, Даг, как здесь прекрасно! Взгляни на этот дом! Какой огромный!
Она болтала и болтала без передышки.
— Мама Шарлотта теперь, наверное, очень одинока?
— Да, она с таким нетерпением ждет, когда ты вернешься домой. Она постоянно общается с Силье.
— А как там другие? Как у них дела?
— Тенгель, как обычно, возится со своими пациентами, пытается ограничить прием несколькими днями в неделю. Но это не легко. Люди идут и идут к нему, зная о его целительных руках, идут издалека, и он никогда не отказывает им. Зимой была тяжелая эпидемия, и он отговаривал больных заходить к нам в дом, чтобы мы сами не заразились. Но они шли и шли, словно стаи мух. Тенгель не знал, куда от них деться. Все же нам удалось пережить это. Люди Льда крепки, ты ведь знаешь. Одна лишь твоя бабушка, вдова баронесса, не устояла.
— Да, я знаю это. И надо тебе признаться, мне ее очень не хватает.
— Мне тоже, — тихо сказала Суль. — Она была замечательной дамой, Тенгель был совершенно подавлен. Они ведь были очень близки. Впрочем, Тенгель держится прекрасно, возраст не оставляет на нем своих отпечатков.
— Ты ведь помнишь Ханну? — спросил Даг. — Теперь она была бы уже такой старой…
— Помню ли я Ханну… — повторила Суль с болью в голосе, но тут же взяла себя в руки и громко рассмеялась: — Я ведь тоже буду старухой, братишка. И я переживу вас всех!
4 
