ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>




  215  

- Зеркала… - Инголф пальцами водил по меловым линиям, но не стирал. Он читал формулы, и губы шевелились, повторяя про себя.

Узел.

И еще один. Энергетическая связка.

Шаг назад и взгляд мечтательный… так, пожалуй, смотрят на картину.

- Здесь, - тонкий палец ткнулся в доску. - Сцепка ненадежна. И здесь, кстати, тоже.

- Знаю.

- Контур не выдержит…

- …если не добавить резервные вектора.

Инголф понимает с полуслова и, с брезгливо оттопыренной губой, он берет кусок мела, разглядывает его долго, придирчиво, а потом резко, быстро вносит правки.

- Треугольника будет достаточно, - почерк у Инголфа нервный, острый. - Квадрат был бы лучше, но как понимаю, четвертого самоубийцу мы в столь короткий срок не отыщем. К слову, когда?

- Завтра на рассвете…

- Завтра, - он мнет мел, и белые крошки сыплются на брюки.

Темная шерсть с узкой белой полосой. А пиджак на атласной желтой подкладке, которая на полтона светлей жилета.

- Завещание, по всему, оставить не успею.

Олаф смеется. До судорог, до всхлипа.

- Инголф, ты… ты зануда страшная, но я тебя люблю, - он вытирает слезы тыльной стороной ладони, отчего-то левой, а правая, растопыренная, упирается в пол. - Нет, я тебя определенно люблю…

- Допустим, - Инголф отступает. - Но будь добр, держи свою любовь на расстоянии.

- Злой какой.

- Не злой. Брезгливый. Ты давно на себя в зеркало смотрел?

В этом раздраженном с легкой нотой снисходительности тоне есть что-то успокаивающее, родное. И Брокк позволяет себе надежду.

…быть может, у них получится остановить безумие.

- Остался еще один нюанс, - Инголф расстегивал пуговицы. - Как избавить вас, Мастер, от подарочка…

- Вряд ли получится.

…выжить Брокк не рассчитывал.

- Но попробовать стоит… хотя бы в теории.

Олаф вскочил. Его движения отличались нехарактерной прежде суетливостью, словно его переполняла энергия, и Олаф не способен был управиться с нею.

- Оно маленькое… - рука Олафа легла на грудь Брокка, а сам он застыл в неестественной позе. Ноги расставлены, колени полусогнуты, локти прижаты к бокам. Левое плечо опущено, правое поднято и голова лежит на нем.

Ненормален?

Не более чем сам Брокк.

- Ты бы хоть руки вымыл, - сняв пиджак, как делал всегда, приступая к работе, Инголф повесил его на спинку стула, провел пальцами по плечикам, выравнивая. В этом Брокку виделся ритуал.

…он согласен на ритуалы, лишь бы получилось.

Олаф же на замечание обернулся и, прижав к губам палец, зашипел.

- Слушаю.

Он и вправду слушал, и пальцы на груди Брокка подрагивали.

Грязные пальцы с ребристыми синеватыми пластинами ногтей. Не стриженные - обкусанные неровно, они плыли, удлиняясь, заостряясь, наливаясь характерным черным цветом.

На запястьях проступила мелкая мягкая чешуя.

Олаф отстранился и, сев на пол - садился он по-детски широко расставив ноги - сказал:

- У меня получится сделать замедлитель. Усыпить его… секунды на две.

Две секунды - это много…

- Заряд слабый, - Инголф деловито собирал тарелки, стряхивая содержимое их на пол, впрочем, вряд ли пол станет так уж грязней. - Если отбросить подальше, то шанс есть.

…две секунды.

И цепная реакция…

…треножник зеркал, за каждым из которых станет жизнь.

Инголф.

Грязная посуда в руках. И ониксовые запонки в платине. Платиновая же цепочка для часов. И родовой перстень на пальце, который Инголф носит, пусть и втайне ненавидит свою полу-причастность к роду Высокой меди.

Дом его признал.

Принял.

Но клеймо бастарда не вывести. И чувство собственной неполноценности разъедает Инголфа, заставляя карабкаться, доказывать и роду, и всем, что он - достоин принадлежать к дому.

Как Брокк раньше не видел этого?

Наверное, смерть, пригретая на груди, избавляет от слепоты. И сейчас за холодной презрительностью Инголфа видится попытка защитить себя.

Знакомо.

И больше не вызывает раздражения снисходительная маска, взгляд сверху вниз, насмешливый, оценивающий.

Олаф… Олаф сидит у ног девушки, перебирая бусины, которыми расшит подол ее платья. Этот подол успел промокнуть, и Олаф наверняка уговаривает ее переодеться. А она делает вид, что не слышит. Но стоит ему замолчать, и рыжие ресницы вздрагивают.

Девушка ищет его взглядом.

  215