очень нудно 
77 
О, чтоб мне сгореть, не было печали! Теперь браслет будет подталкивать в объятия Кейна, убеждая, что должна остаться с ним! Единственную радость приносила рукопись, пачка исписанных листов росла с каждым днём. После первого поцелуя Кейн повторил его только на следующий день, а потом — потом заявил, что некоторое время могу спать спокойно, он видите ли не любит слишком торопить события. Гад и скотина.
Я не знала, сколько продлится неожиданная передышка, и поэтому постоянно ходила в напряжении, в любой момент ожидая от Кейна действий. Да ещё воспоминания о его прикосновениях и поцелуях не давали уснуть, рождая глухое отчаяние пополам со смутным сожалением. Артефакт снова закрылся, и все попытки что-то с ним сделать натыкались на его тупое желание заползти в сознание и навести там свои порядки. К концу недели я поняла, что ещё несколько дней и просто сойду тут с ума, под чуть насмешливым, пристальным взглядом голубых глаз, в которых с лёгкостью читались мысли Кейна. По крайней мере, так казалось, когда замечала, как он неторопливо разглядывает меня.
На седьмой день сидения в Ганоре — мы как раз вернулись с прогулки по городу, и Кейн, заперев меня в комнате, куда-то ненадолго ушёл, — я уже начала серьёзно задумываться о побеге. Больше не было сил терпеть его присутствие рядом, особенно по ночам, в голову настойчиво лезли всякие мысли, от которых бросало в дрожь и хотелось плакать. Поставив точку, я отложила ещё один исписанный лист и мрачно вздохнув, уставилась в окно: солнца не было, небо затянули тучи, и погода соответствовала настроению. Интересно, где сейчас Ринал? Действительно ли отправился в Нимелию, как предполагал Кейн, или упорно ждёт в Херим Серте? Страстно захотелось увидеть волшебника, услышать его голос, и тем тоскливее стало на душе, от понимания невозможности осуществить желание.
— Я люблю тебя, милый… — прошептала я, зажмурившись. Пусть он и не слышит, вдруг почувствует. — И очень скучаю…
Господи, как же ругала себя, что не сказала раньше о своих чувствах. Трусиха несчастная! В замке повернулся ключ, я вздрогнула и поспешно сглотнула ком в горле, сдержав слёзы. В комнате появился довольно улыбающийся Кейн.
— Ники, сегодня вечером мы отплываем в Уркан, — синие глаза пристально посмотрели на меня. — Там стоянка всего три часа, и дальше в Шулис, нам несказанно повезло с судном. Предупреждаю, в столице ты не выйдешь из каюты. Я слишком хорошо тебя знаю.
Стоило больших трудов сдержать радость: отвернувшись, я начала молча собирать письменные принадлежности. Да пожалуйста, всё равно придумаю способ сбежать! Это же такой шанс, грех его упускать. Мда, что-то становится уже традицией, сбегать в Уркане от мужчин. Неожиданно на стол по обе стороны от меня легли ладони, и я оказалась прижата к краю сильным телом Кейна.
— Ники, натворишь глупостей — сильно пожалеешь, — негромкий, мурлыкающий голос раздался у самого уха, и сердце понеслось куда-то с бешеной скоростью. — Моему терпению тоже есть предел.
Сказав это, Кейн отошёл, а я вцепилась в спинку стула, хватая ртом воздух и пытаясь устоять на подгибающихся коленках. Не от страха, нет. Едва он прикоснулся ко мне, желание вспыхнуло, как керосин от поднесённой спички. Нет, никогда не смирюсь с тем, как Кейн действует на меня! Зарраза, надо срочно успокаиваться, а то шуточек не оберусь. До самого вечера я не разговаривала с ним, боясь выдать собственные мысли, и старалась хранить отстранённое выражение лица. Вот только что-то подсказывало, что я не убедила его ни разу, и пока мы не сели в каюту, его глаза не отрывались от меня ни на минуту.
— Я знаю, ты что-то задумала, — сказал он, когда шхуна наконец отплыла из порта. — Ты слишком спокойная, Ники.
— Отстань, — кратко отозвалась я, занятая рукописью. — В данный момент я занята делом.
Он ничего не ответил, но его пристальный взгляд нервировал несказанно. В конце концов, я отложила перо и повернулась к нему.
— Слушай, Кейн, если думаешь, что я смирилась с настоящим положением дел, то глубоко ошибаешься. Хочешь стопроцентной гарантии? Обвяжи меня верёвкой и положи в этот сундук, — раздражённо произнесла я. — И до кучи усыпи.
Он хмыкнул.
— Я лучше придумаю более изящный способ лишить тебя возможности сбежать.
Изогнув бровь, я вопросительно посмотрела на собеседника.
— О, неужели наручники и цепь к твоему поясу?
77 
