очень нудно 
174 
А капли?
С инструмента падали… с бритвы или все-таки скальпеля? Ригер ведь не сопротивлялся, попросту не успел. Пусть он из Темной ртути и к смене облика не способен, но все же сильней человека.
Кейрен оглядел комнату еще раз, убеждаясь, что следов драки нет.
Определенно, Ригер знал гостя.
Доверял ему.
Поплатился.
— Позволите? — запертая дверь приоткрылась, пропуская невысокого человека в характерном черном костюме. — Доктор Эммерс. Вызвали вот.
Невысокий, крепко сбитый и пропахший касторкой, доктор выглядел на редкость мирно. Он поставил саквояж и поправил круглые окуляры, съехавшие на кончик длинного носа. И нос этот дернулся.
— И что мы тут имеем? — поинтересовался доктор Эммерс и сам себе ответил. — А имеем мы свежий труп-с… хороший труп-с…
Он достал из кармана платок, показавшийся в широких его ладонях крохотным, и деловито протер стеклышки окуляр. Помассировл переносицу, снял котелок, который протянул Кейрену, расстегнул пуговицы полосатого жилета.
Пиджак доктор Эммерс пристроил на спинку кресла, нимало не заботясь о близости к телу.
— Ошибочка, не очень свежий труп-с, — бодро произнес он, ощупывая покойного. Доктор надавил на глазные яблоки, прикрыл веки и вновь надавил, отер пальцы тем же платком.
Отступил.
И приблизился. Вытащил из саквояжа слуховую трубку, которую сунул сначала в одно, затем в другое ухо, наклоняясь к самому раструбу. Очки снял, сощурился, словно пытаясь разглядеть что-то, одному ему понятное.
Покачал головой.
И раскрыл разрезанный рот. Потрогал края разреза, потер пальцами…
Кейрен с возрастающим интересом наблюдал за этими манипуляциями.
— Улыбочку ему после смерти сделали-с… — доктор Эммерс сунул пальцы в рот. — Определенно, после смерти-с. Обратите внимание…
Он поманил Кейрена и раскрыл пальцами разрез.
— Крови нет, что однозначно указывает — сердце покойного-с уже остановилось. К его счастью.
— Почему к счастью?
— Ну, подобные раны крайне болезненны-с. И будь он жив, было бы неприятно-с. А покойники-с — дело иное, им, собственно говоря, все равно, кто и как их режет.
Глаза за стеклами очков лукаво блеснули.
— Вы можете сказать, когда он умер?
— Попробую-с. Нужно измерить температуру печени. Некоторые полагают, что в подобного рода исследованиях достаточно опираться на размер и форму трупных пятен, но лично я убежден-с, что сей показатель исключительно ненадежен…
Доктор Эммерс раскрыл саквояж.
— …я пишу статью, хотя многие скептики полагают мои исследования досужим вымыслом, однако…
Его голос мешал сосредоточиться.
— …уверен, что правильное определение-с времени смерти является необходимым условием в вашей работе… и невозможно недооценить важность…
На щеках доктора розовел румянец, яркий, какой-то девичий.
Кейрен ждал, стараясь отрешиться от происходящего. Он что-то упускал.
Решетка. Замок. Щеколда.
Гость и виски на двоих. Сигара.
Бритва. Все-таки бритва, поскольку со скальпелем управиться сложнее, да и носить его не так удобно. Бритву же вполне можно в рукаве спрятать. Или в кармане.
Разрезанный после смерти рот. Зачем уродовать?
И карта.
Ригер — игрок, но… проигрался? Не рассчитался вовремя? И кредиторам надоело ждать. Его смерть — предупреждение для прочих должников?
— Не менее суток, — доктор тщательно вытер инструмент. — Но следует отметить, что трупное окоченение не наступило, полагаю, вследствие анатомических особенностей… знаете-с, мне никогда не приходилось иметь дело с мертвецами нечеловеческой расы.
Он поправил очочки.
— Если бы вы позволили провести более детальное исследование…
— Сутки, — Кейрен потер виски.
— Благодарю-с.
Доктор поклонился и неторопливо расправил закатанные рукава.
Со-родичи будут недовольны, но… в интересах следствия Кейрен должен понять, как именно умер Ригер.
— К слову, — доктор надел пиджак, — могу сказать, что тот, кто вскрыл ему горло, был человеком исключительной силы. Вернее, я не уверен относительно его… человечности, если можно так выразиться, но взгляните на разрез. Ровный. Аккуратный. Красивый, я бы сказал… профессиональный даже.
У Кейрена не было ни малейшего желания глядеть на разрез, да и вообще поворачиваться к мертвецу. Пусть глаза его были закрыты, но чудился в них упрек.
174 
