202 
Он вытащил флягу, плоскую, с чеканкой. И наверняка недешевую. Открыл. Поднес к губам, сделав вид, что глотает. Поморщился.
— На, легче будет…
Яд?
Почему бы и нет. Медленный. Такой, который оборвет жизнь, но не сейчас, а когда грязный Фил выберется из подземелья. И уж точно к нему не возникнет вопросов…
И Кейрен протянул руку, занемевшими пальцами принял флягу.
— Пей, пей, красавица. Согреешься, — Фил хохотнул, только смешок вышел нервным. А взгляд какой внимательный, по-волчьи настороженный.
И когда Кейрен флягу выронил, человек зашипел.
— Умная слишком?
Кейрен пожал плечами. Нет, пожалуй, Таннис бы приняла, и выпила… или нет? Она ведь тоже подозревала его.
Фляга лежала на полу, и запах дешевого бренди ненадолго перебил прочие.
— Смотри, сама виновата, — как-то равнодушно произнес Филипп, вытаскивая из рукава нож. — Я хотел как лучше. Уснула бы и все…
Он приближался неторопливо, позволяя Кейрену отступать, вот только камера была слишком мала для игры в прятки.
— Хороший крепкий сон… ты ж понимаешь, дурочка, что говорливых не любят. А ты распелась…
Слабый свет лампы скользил по клинку.
Небольшой, дюйма в три длиной. Широкий. Неправильной формы, но острый, такой, который, пробьет и ткань, и кожу… хватит одного точного удара. А там… пока Филипп дозовется охрану, пока сбегают за помощью… да и чем помочь, если клинок случайно, совершенно случайно, в печень войдет?
— Надо было слушать старших, — с упреком произнес Фил.
И ударил.
Он был быстр, этот человек.
Для человека.
И пальцы Кейрена перехватили запястье, сдавили, до хруста, до сдавленного всхлипа.
— Нож брось, Филипп, — Кейрен выворачивал руку медленно, не спуская взгляда с лица. — Брось. А то ведь сломаю.
— Сученыш…
Сказано это было без злости, скорей с веселым удивлением.
А пальцы разжались, и нож со звоном упал на пол.
— Попался, — с огромным удовлетворением произнес Кейрен.
— Попался, — Филипп не стал отрицать очевидного. Он не выглядел напуганным. Неужели не понимает, сколь серьезно его положение? — Ты так думаешь.
— Знаю.
Человек мотнул головой, а потом вдруг дернулся, повалился на колени и, прежде чем Кейрен успел остановить его, сунул что-то в рот.
— Ты… — Кейрен отпустил руку, ударил по ногам, опрокидывая на пол. И упав сверху, потянулся к лицу. Он впивался пальцами в кожу, разжимая сведенный судорогой рот, а Филипп ерзал, пытаясь выбраться. А когда все-таки разжал зубы, то рассмеялся.
— Поздно, сученыш. У нас с тобой осталось пять минут.
И Кейрен, наклонившись, втянул сладковатый такой хорошо знакомый запах.
— Ведьмин корень, — подтвердил догадку Филипп. — Слезь с меня и поговорим… теперь можно. А тебе охрененно идут юбки. Сразу видно — маменька девочку хотела, да уродился ты.
— Хотела, — не стал спорить Кейрен.
Ведьмин корень.
Зачем?
Не из страха же перед судом. Он ведь многое знает, грязный Фил. И было чем торговаться. Глядишь, обошлось бы без виселицы, обошлось бы и без суда.
Кейрен поднялся и руку подал.
— Вежливый… как ты всех достал этой своей вежливостью. Манерами. Костюмчиками белыми. Весь такой чистенький, аккуратненький, что прямо тошнит, — Филипп поднялся.
Он еще уверенно стоял на ногах.
…позвать врача?
Нет, к тому времени, как Кейрен вернется, грязный Фил будет непоправимо мертв.
— Зачем?
— Да… лучше сам, чем он до меня доберется, — покачиваясь, он уперся в стену. — Помоги сесть… поговорим. Спрашивай, раз такой умный… умный-умный, а дурак. Думаешь, твоя девчонка выживет?
— Выживет, — Кейрен подставил плечо.
Филипп был тяжелым.
— Пальцы немеют… больно не будет. Я узнавал, — он перекинул руку через шею Кейрена и повис. — Смотрел… на собаках… собаки уходят быстро, а вот кошки, те живучие твари… хитрые… она ж как кошка. Думаешь, благодарна будет за спасение?
Его удалось доволочь до лежака, и Филипп с явным облегчением опустился на одеяла. Приподняв ему голову, Кейрен сунул подушку.
— Она тобой попользуется, а как надоест, то и променяет на другого. Девочки с окраин своего не упустят. Так что, смотри, золотой мальчик…
— Кто он?
202 
