очень нудно 
43 
Держался кое-как.
Пока не заблудился в смрадном потоке. Выплыл. Выдохнул вроде бы, но вновь ушел под воду. Он барахтался, пытаясь сопротивляться, но собственный костюм из отменной шерсти, сшитый на заказ, сковывал движения. И ботинки тянули вниз.
Долго он не продержится.
А рассчитывать здесь не на кого. Все-таки Кейрен из рода Мягкого Олова отличался редкостной невезучестью.
Плавать Таннис научилась сама. Да и то дело, у реки жить и на воде не держаться? Смешно. Все ведь ходили, кто стирать, кто купаться. До самых морозов, а случалось, что и после.
Ныряли.
С пристани, со старых мостков, с разбегу, да еще, чтобы с кувырком, по-хитрому. Некоторые и на мост забирались. Таннис тоже как-то попробовала и навсегда запомнила, что собственный страх, от которого оцепенели колени, что смелость — все ж шагнула к серой далекой воде, что ощущение полета, закончившегося столкновением. Вода была твердой, пусть бы и раздалась, принимая Таннис. Воздух выбило из легких. И тугая боль прошлась по мышцам рук, сковала спину, словно бы вода взяла Таннис в кулак и теперь думала, не раздавить ли…
Отпустила.
И Таннис потерялась, ненадолго, но этого хватило, чтобы испугаться по-настоящему. Показалось, что она никогда не доберется до поверхности. И страх подстегнул. В тот раз Таннис колотила ногами и руками, не думая ни о чем, кроме воздуха. Когда же прорвалась тонкая водяная пленка, и Таннис сделала вдох, она рассмеялась от счастья: живая!
А вечером мамаша, которой о забавах донесли, взялась за ремень и гоняла Таннис по квартирке, пока рука не устала, за глупость, значит.
И за то, что снова с Войтехом ходила.
Но как бы там ни было, а плавать Таннис умела.
Водяной поток сбил ее, закружил, поволок по полу. Ее ударило о стену, протянуло вдоль, выбивая из стиснутых губ пузырьки воздуха. Держаться.
Расслабиться, позволяя воде подтолкнуть себя. Проскользнуть под рукавом водоворота, оттолкнуться ботинками, такими неудобными, тяжелыми, и вверх. Выше. Сильней. Не поддаваться страху.
Не паниковать.
И не думать о том, что зал может затопить до самого потолка.
…не такой он и высокий.
— Голова тяжелая, ко дну тянет, — шутил когда-то Войтех, который как никто другой умел с водою ладить. Он забирался и старый мост, и на вершину древнего, полуразвалившегося дома, и к новой пристани ходил, где над водой высоко поднимались журавлиные шеи кранов.
— Не надо думать о том, что делаешь.
Он шагал в пропасть легко и летел, раскинув руки, пусть бы и полет длился недолго. В воду же Войтех входил без всплеска, без звука.
— Твое тело само знает, как надо. Позволь ему…
Таннис пыталась научиться, но не успела…
…тело Войтеха однажды подвело хозяина, пусть и не по своей вине. А может и права мамаша была, говоря, что такие, как Войтех, своей смертью не умирают.
Умирать Таннис не хотелось.
Легкие горели. И Таннис сдерживала ругательства, заставляя себя двигаться без лишней суеты. Выше. Еще раз. И вот водяная пленка рвется беззвучно, выпуская ее, а теплый, застоявшийся воздух подземелья наполняет легкие. Дышится легко. И под пальцы попадается решетка, за которую можно уцепиться. Силы надо беречь: как знать, насколько она здесь застряла.
Вода уйдет на нижние ярусы, но пока… Таннис вцепилась в решетку обеими руками. Ботинки тянули ко дну, и, пожалуй, она могла бы снять их, но… остаться без ботинок? И без денег?
Ну уж нет, потерпится. Она висела на решетке, прислушиваясь к окружающей ее темноте, в которой прятался тот, кто догнал Таннис. Что с ним стало?
Выплыл?
Утонул?
И хрен бы с ним…
— Эй, — ее голос, и без того лишенный всякой мелодичности, после купания и бега вовсе стал хриплым. — Ты где там?
Тишина. Всплеск воды.
Точно утонул.
Или тонет.
— Сюда греби. Тут решетка…
Нет, он, конечно, полицейский и ее не пожалеет. И вообще к ним у Таннис отдельный счет, но… вот чтобы просто бросить… это ж не убийство… он сам…
Потом вода схлынет, и Таннис уйдет без помех…
— Эй… как там тебя…
Молчит?
Барахтается ведь рядом, теперь Таннис слышит, и чувствует по воде, которая начала облегать, а значит и вправду скоро схлынет. Но этот до отлива не дотянет. И Таннис, обложив его по благородной мамаше, на сей раз вслух — как-то сразу и полегчало — оттолкнулась от решетки.
43 
