очень нудно 
37 
— Что бы вы ни думали, но я… никогда не действовала бы во вред своей воспитаннице. — Леди Льялл позволила себе встать. — Если бы не вмешательство вашей светлости, ее брак с Гийомом был бы решенным делом. И это была бы чудесная партия.
Лишь де Монфор мог считать, что, опозорив девушку, избежит брака, в отличие от леди Льялл, он не понимал, сколь серьезно Кайя Дохерти относится к обязанностям опекуна.
— А то, что он мразь, тебя не смущало?
— Любой брак — испытание для женщины. Но ее дети принадлежали бы к славному роду.
— Ясно. В какой-то мере это тебя оправдывает. Такую верность делу я в состоянии понять. Но не простить. К завтрашнему утру тебя не должно быть в городе.
Замок леди Льялл покидала в некоторой спешке и расстроенных чувствах. Разве благородный человек поступит с дамой подобным образом? Это низко. Подло.
И совершенно незаслуженно.
Леди Льялл ценой своей репутации и малого позора хотела спасти глупую девочку от страшной участи. Но та и вправду сделала выбор. И если уж предпочла благородному рыцарю рабское отродье, то, значит, и заслужила жизнь в грязи.
Юго долго раздумывал, стоит ли предупреждать Гийома. Все-таки глупость должна быть наказана, тем более такая, которая обернулась бы неприятными последствиями не только для де Монфора.
Но в будущем он мог бы принести пользу… теоретическую…
И Юго, устав думать, бросил монету.
Гийому повезло.
Записку, обнаруженную в собственном кошельке, тот разглядывал долго, вчитываясь в слова, словно желая найти скрытый смысл. А когда предупреждение дошло, то побелел, посерел и покраснел. Перемена облика доставила Юго некоторое удовольствие, отчасти компенсировавшее факт помощи существу, ее не достойному.
Гийом торопливо скомкал бумажку и сунул в рукав. Движения сделались нервными, а выражение лица — растерянным. Из зала Гийом вышел быстрым шагом и попрощаться забыл.
Вот же идиот…
Разве можно так внимание привлекать?
Юго двинулся следом лишь для того, чтобы убедиться — это недоразумение природы покинет-таки замок. Но Гийом направился вовсе не к конюшням, как следовало бы. Он трусцой преодолел три пролета и остановился перед дубовой дверью с гербом Кормаков.
Надо же, как интересно все складывается.
Юго замурлыкал от удовольствия.
А дверь-то открыли…
Сдадут? Не сдадут?
Все зависит от того, насколько Гийом увяз в чужой игре. На месте лорда-канцлера Юго нашел бы такому союзнику уютную глубокую яму…
Пожалуй, это тело разделило бы участь иных неопознанных тел, отправившись в анатомический театр или же став пособием для юных докторов. Однако герб на рукояти кинжала определил ему иной путь. И неприметный работник мертвецкой, увидев этот герб — кинжал не посмели вытащить из глазницы, — поспешил отправить записку старшему. А тело прикрыл простыней, так, на всякий случай.
Позже он помог перенести тело в повозку и сопроводил в самый замок, бывать в котором прежде не случалось. Груз отправился в подземелья — в городе о них ходили самые разнообразные слухи, но на деле подземелья оказались не столь страшны и даже приличны: сухо, чисто и факелы через каждые десять шагов горчат. Человек подумал, что расскажи он о таком — не поверят.
Только рассказывать было бы неблагоразумно.
— Клади туда, — махнул кривоногий человечек со всклоченной рыжей бородой. Он тоже был вовсе не таким, как описывали. Ниже. Проще. Безопасней с виду. — Да, на стол… не спеши уходить. Вон, присядь. Есть хочешь? Пить? Не стесняйся.
— Благодарю, ваша светлость.
Присев на табурет, человек налил себе вина, взял хлеб и мясо. Отказывать Магнусу Дохерти было бы безумием. Тот же, словно потеряв всякий интерес к лицу, сопровождавшему труп, склонился над телом. Лорд-дознаватель вытащил кинжал и, вытерев клинок о рукав дорогого камзола, сказал:
— Точно, наш ножичек… наш… из коллекции. Вот же люди пошли. Ничего без присмотра оставить невозможно — враз уволокут.
Человек кивнул, соглашаясь, хотя не представлял, какой смелостью нужно обладать, чтобы покуситься на принадлежащее Дохерти.
— А ты молодец… Это ведь ты про висельников писал? Про тех, которые будто бы сами повесились, да с чужой помощью?
— Я, ваша светлость. — Человек едва не подавился. Он, конечно, исполнил свой долг, изложив то странное, с чем вышло в мертвецкой столкнуться, но весьма сомневался, что письмо его было прочитано. А выходит, что было…
37 
