79 
– Но почему Адам сделал тебя бессмертным?
– Потому, – горько усмехнулся Цирцен, – что их раса доверила мне хранение своих реликвий, в число которых входит и фляга. Поэтому Адам и настаивал, чтобы я убил тебя. Им нужен был такой хранитель, который не умрет и не погибнет в битве.
– И ты действительно будешь... жить вечно?
Цирцен мрачно кивнул.
– Лиза...
– Нет. – Она подняла руки, словно защищаясь. – На сегодня с меня хватит. У меня уже голова идет кругом.
– Неужели в это так тяжело поверить? – с горечью спросил он. – Я же поверил в то, что ты из будущего.
– Все, все... Отправляйся на свою войну... Мне надо побыть одной... подумать...
– Я не оставлю тебя в таком состоянии.
– Еще как оставишь. Давай, отправляйся. Насколько я помню, вы с тамплиерами не будете лишними в битве при Баннокберне... Подожди... А почему на твоем теле выступила кровь, когда я уколола тебя ножом?
– Кровь идет совсем недолго, а раны сразу затягиваются, – пояснил Цирцен и вкрадчиво спросил:
– А ты знаешь об этой битве?
– Знаю.
–Значит, ты тоже не все мне говоришь, – сердито произнес он. – Больше ничего не хочешь сказать?
– А ты? – тут же парировала Лиза.
Цирцен вдруг как-то сразу осунулся, словно на него разом навалилась накопившаяся за пять веков усталость.
– Только то, что я люблю тебя.
Он быстро поцеловал ее и стремительно вышел из покоев.
Глава 24
Бессмертен... Цирцен Броуди бессмертен...
Какая горькая ирония судьбы! В двадцать первом веке Лиза всем сердцем возмущалась из-за неизбежной смерти матери, а в четырнадцатом она негодовала из-за бессмертия своего возлюбленного.
Похоже, просто ходить в колледж и бегать на свидания с, в общем, безобидными парнями было не для Лизы Стоун. Она вдруг поняла, что почувствовала Баффи, когда узнала, что ее жизненное призвание – охотиться на вампиров.
Ей было больно.
Несмотря на то что Цирцен удалялся от нее все дальше, их незримая связь ничуть не ослабевала, и Лиза ощущала его гнев, печаль и чувство вины. Но она сейчас не могла позволить себе жить его эмоциями. Ей было необходимо разобраться в собственных чувствах. Поэтому ока приглушила восприятие и решила пройтись по молчаливому опустевшему замку.
Было непривычно видеть пустые коридоры, залы и двор. Даже дети не играли на лужайке, и не было слышно женского гомона. Это Лиза могла не волноваться за Цирцена, а женщины, оставшиеся в замке, беспокоились за своих мужчин.
Лиза медленно спустилась к пруду. Почему она не могла влюбиться в простого смертного? Она уже сейчас прекрасно понимала, как будет себя чувствовать, когда ей исполнится сорок, а Цирцену по-прежнему будет тридцать. И с ужасом подумала, что потом ей исполнится пятьдесят, шестьдесят и ее будут принимать за его мать, а в этом времени, где девчонки рожают в четырнадцать, она легко и за бабушку сойдет.
Ее тело постареет и сморщится, а он по-прежнему будет молодым. И его цветущая внешность будет постоянно напоминать ей, что она умирает, а он нет. «Ну и плевать , живи сегодняшним днем и не загадывай наперед» , – нашептывала часть ее души, но Лиза слишком хорошо себя знала. Она не сможет. Не сможет каждый день вглядываться в зеркало в ожидании неизбежного.
А потом она все равно умрет, а Цирцен останется жить, и на смертном одре ей придется просить его, чтобы он долго не печалился и снова влюбился в кого-нибудь. Лиза с некоторым стыдом подумала, что вряд ли обладает столь благородной душой.
Чтобы кто-то вот также делил с ним незримую связь? Да ни за что! Лиза уже заранее ненавидела свою неизвестную преемницу.
А каково ему будет смотреть, как она умирает, и чувствовать все то, что будет чувствовать она?
Лиза не заметила, как оказалась у шиана, где, по словам Цирцена, бесчисленное количество юношей и девушек искололи себе пальцы в надежде, что королева эльфов выполнит их желание. Нужно обойти семь раз вокруг шиана и капнуть кровь на его вершину.
Отчаяние Лизы было так велико, что она сначала медленно, а потом все быстрее и решительнее зашагала вокруг шиана. Она еще не знала, какое желание загадает, но это можно придумать позже, да и вряд ли ей придется это делать. Семь раз она обошла вокруг шиана и только тогда вспомнила, что ей нечем уколоть палец. Ни секунды не колеблясь Лиза прокусила себе ладонь, и капли ее крови упали на изумрудную траву.
Лиза застыла, хотя сама не знала, чего, собственно, она ожидала. Кругом было неестественно тихо. Даже птицы молчали в сумраке ночи.
79 
