Последние отзывы

  94  

— Сведения о русской подводной лодке в лодочном канале, о встречах с HJIO, втором пришествии, о нескольких бешеных волках в районе больничного парка, а еще ежевечерние звонки женщины, предлагавшей всем, кто заинтересуется, бесплатный секс.

— Я уже рассказывал тебе?

— Тридцать один год назад. Ты тогда жаловался на нелепые звонки всякий раз, когда тебя расстраивал ход дела.

— Значит, тебе приходилось выслушивать это часто.

— Не меньше тысячи раз.

— Хмм.

— Я уверена: Скай прекрасно понимает, что будет много звонков, в том числе и от не вполне адекватных людей, — продолжала Кэролайн. — Но ведь возможно, что кто-то сообщит и полезную информацию. Кроме того, предложив награду, я чувствую, что вношу хоть какую-то свою лепту в поимку Орена Старкса, а не просто сижу и ничего не делаю.

Додж пробормотал что-то неразборчивое.

Кэролайн вопросительно взглянула на него:

— Что?

— Ничего.

— Ты сказал что-то про деньги. Но я не расслышала, что именно.

— Я сказал, что тебе вряд ли перестанет хватать на карманные расходы.

— Фраза звучала длиннее.

— Я удалил бранные слова.

— Что заставило тебя их использовать?

— А ты бы хотела, чтобы я повторил их вслух?

— Я бы хотела, чтобы ты ответил, что заставило тебя использовать бранные слова, когда речь зашла о моих деньгах.

Додж отлично помнил этот тон. Кэролайн не собиралась давать ему перевести разговор на другую тему. Что ж, он не возражает. Мысли о финансовом положении Кэролайн выводили его из себя. Ладно, если она так хочет, он готов выпустить пар.

— Ты ведь не знаешь, что такое испытывать финансовые трудности, правда? Самой никогда не приходилось? — Отметив про себя сердитое выражение ее лица, Додж ехидно спросил: — Или приходилось?

— Мне повезло в этом плане, — ответила Кэролайн.

— Еще бы! Повезло достаточно, чтобы выйти замуж за богатого и успешного босса.

Додж чувствовал, что завелся и перегнул палку, но было уже поздно.

— И ты осмелишься критиковать меня за то, что я вышла за Джима замуж? — холодно спросила Кэролайн.

— Я не делал ничего подобного.

— Напрямую нет, но твои слова подразумевали это.

— Ты слышишь намеки там, где их нет, потому что вопрос твоего замужества является для тебя болезненным.

— У меня вовсе нет причин считать его болезненным.

— Нет?

— Нет! У меня был отличный брак, который продлился двадцать шесть лет. Мы были счастливы вместе до самой смерти Джима.

— Мои поздравления.

От Кэролайн не укрылся сарказм Доджа.

— А ты бы хотел, чтобы я была несчастлива? — напрямую спросила она.

— Я бы хотел, чтобы ты была счастлива со мной! — с горячностью произнес Додж.

— И кто же виноват в том, что этого не случилось?

Додж громко выругался в ответ. Несколько минут они сидели молча, затем Додж спросил:

— Как умер Мелоун?

Кэролайн не отвечала так долго, что Додж уже решил, что она не ответит.

— У него был инсульт, — произнесла она наконец. — Удар хватил Джима прямо за столом в офисе. Он два дня пролежал в коме и умер, так и не придя в сознание, что, пожалуй, было для него даже хорошо. Невропатолог сказал мне, что мозг был поражен почти полностью.

Между ними снова повисла оглушительная тишина, которую на этот раз прервал Додж.

— Так ты любила его?

— Да, Додж, любила. Больше всего за то, что Джим любил меня и Берри. Ей был почти год, когда Джим сделал мне предложение. Он был убежденным холостяком сорок лет, но не возражал против жены с ребенком.

— Он хотел тебя. А к тебе прилагался ребенок. — Додж красноречиво пожал плечами.

— Джим не рассматривал Берри как обузу, требующую от него жертвы, необходимой, чтобы жениться на мне. Он принял Берри без слов и объяснений. И любил ее и опекал как родную дочь. Это было очень хорошо, потому что общих детей у нас не было.

— Почему же?

— Без всякой причины. Просто так. Не случилось. Я ни разу не забеременела. И мы не позволили этому стать проблемой. Мы оба уделяли слишком много времени расширению бизнеса. Много и тяжело работали. И нам вполне хватало дочери, которая у нас была.

То ли от недостатка никотина, то ли от этого разговора о том, как чужой мужчина любил и опекал его дочь, у Доджа вдруг заныло в груди. Но он не мог перестать задавать вопросы, мучившие его больше тридцати лет:

  94