очень нудно 
88 
– По-моему, это многообещающее начало. – Алисия отступила на шаг и оглядела Тасю. – Ты прелестна, – объявила она.
Тася протянула руку к затылку и дотронулась до цветов, приколотых к волосам.
– Сколько их?
– Четыре.
– Пожалуйста, приколи еще один цветок.
– Боюсь, что больше некуда.
– Тогда один надо убрать. Должно быть или пять, или три.
– Но почему?… О, как я могла забыть?! – Алисия улыбнулась, вспомнив русский обычай: нечетное число цветов для живых, четное – для мертвых. Она посмотрела на пышный букет, который Тася должна была держать в руках во время венчания. – Мне пересчитать цветы в твоем букете? Он довольно большой…
Тася улыбнулась и, взяв букет в руки, внимательно посмотрела на него.
– На это уже нет времени. Будем считать, что их столько, сколько надо.
– Слава Богу! – облегченно вздохнула Алисия.
***
Несмотря на испытываемое волнение, Тася еле удержалась от смеха при виде Самсона, терпеливо ожидающего их у дверей часовни. Поводок пса был привязан к одной из задних скамеек, что гарантировало его невмешательство в церемонию. Уши его настороженно подергивались, когда он рассматривал небольшую группу собравшихся перед часовней. Однако строгая атмосфера подействовала и на него, он вел себя с необычайным достоинством, лишь иногда фыркая и дергая лапой белые цветы, которыми Эмма обвила его ошейник.
Строгие лики каменных святых на стенах внушали почтение. В маленькой часовне было прохладно, но золотистое сияние свечей, казалось, согревало гладкий камень и темное дерево внутри ее. Тася отрешенно стояла рядом с Люком, Эмма была справа от нее, Эшборны – слева от него. Она произнесла слова обета голосом, который ей самой показался чужим.
Каким простым и на удивление домашним было это венчание по сравнению с грандиозной двухчасовой церемонией, которую ей предстояло бы выдержать в Санкт-Петербурге, если бы она выходила за Михаила Ангеловского! Тогда гостей было бы не меньше тысячи, и венчал бы их митрополит. Ее бы одели в платье из белоснежной, сверкающей серебром парчи с серебристым мехом, над ее головой держали бы серебряный венец, а над головой Михаила – золотой. Их обвели бы вокруг аналоя. Ангеловские настаивали, чтобы во время обряда Михаил держал древний русский символ власти мужа над женой – серебряный кнут, а ей предписывалось опуститься на колени и поцеловать край его свадебного наряда, признавая тем самым свое полное подчинение его воле. Все это осталось далеко позади, в крови и обмане, а теперь она в чужой стране обменивалась кольцами с иностранцем.
Люк крепко держал ее за руку и твердо произносил слова, связывающие его с ней до самой смерти. Она посмотрела в его ясные синие глаза, и вся ее отрешенность рассеялась. Порвались последние нити, связывающие ее с прошлым: она приняла другое имя и ощутила кольцо Люка на пальце. Тася почувствовала нервный испуг, когда он склонился к ней и коснулся губами ее рта. Поцелуй этот был не ласковым, а кратким и жестким, казалось. Люк безмолвно утверждал: «Теперь ты моя. Отныне и навсегда… И ничто нас не разлучит».
Все слуги собрались в холле и, когда в дверях показались лорд и леди Стоукхерст, приветствовали их радостными возгласами. Люк дал слугам выходной на следующий день и распорядился приготовить побольше еды и вина, чтобы хватило на целую ночь веселья. Из деревни пришли арендаторы, чтобы тоже принять участие в празднике, поиграть на разных инструментах и потанцевать. Новобрачных окружила толпа.
Тася была тронута проявленной теплотой.
– Благослови вас Бог, миледи! – восклицали служанки. – Благослови Бог вас и хозяина!
– Никогда не было здесь такой красивой невесты. – У миссис Планкет стояли на глазах слезы.
– Счастливейший день Саутгейт-Холла, – с чувством поддержала ее миссис Наггз.
Мэр городка Орри Шиптон произнес тост. Его пухлое лицо раскраснелось от сознания собственной важности. Он высоко поднял свой бокал:
– За леди Стоукхерст! Пусть ее нежность и доброта долгие годы осеняют этот дом и пусть. Бог даст, наполнит она Саутгейт-Холл многими детьми!
К восторгу собравшихся. Люк рассмеялся и наклонился поцеловать свою покрасневшую от смущения жену. Никто не расслышал, что он прошептал ей на ухо, но от этих слов щеки ее стали пунцовыми.
88 
