очень нудно 
118 
Шелестом догоняет.
– Скорее всего, ты умрешь, хийси.
А я понимаю: бежать поздно. Рассыпается зачарованный круг, пропуская копейщиков. Весеннее солнце ласкает гривы лошадей, скользит по чешуе брони. Ветер разворачивает стяги, с которых на меня смотрит вздыбленный медведь Ину. Его пасть оскалена, и я слышу рык отца:
– Окружить!
– Оборачивайся и уходи. – Кейсо встает за моим плечом. В его руках – палаш, и сейчас Кейсо ничуть не похож на ленивого смешливого толстяка, которого я знаю. Он хмур и сосредоточен.
– А ты?
Разворачиваются цепи, приближаются медленно. И звенит конская сбруя, дрожат стяги, изгибаются луки, и стрелы готовы слететь с тетивы.
– Уходи. – Кейсо просто разворачивает меня, подталкивая к кромке леса, которая казалась такой близкой. – Я им не нужен.
Но он останется, чтобы отвлечь внимание чужаков.
Вот только их слишком много.
А если вдвоем…
Я не могу убить человека, но если напугать…
– Девочка моя, – каам дергает себя за бородку, – я знаю, о чем ты думаешь. Они не побегут. Их много. У них стрелы. Клинки. Копья.
А еще я слышу голоса собак, серых волкодавов, которые не знают страха.
– Если вздумаешь напасть, погибнешь.
Но что станет с ним?
– Второй раз твою смерть Янгар не переживет.
Брухва держался кромки леса, стараясь не наступить на тень старого дуба, который раскинул ветви широко, точно желая поймать чужака в заговоренную сеть. Хозяин путей с виду дремал, но я ощущала его интерес и голод.
– Мальчик – единственное, что оправдывает саму мою жизнь. – Кейсо считал стяги и стрелы. – Я буду знать, что ответить богам. Иди.
И бросить?
– Ты не воин, Аану. А умирать двоим упрямства ради… Жаль, лука нет.
Показался мой отец. Черный жеребец ступал осторожно, косил лиловым глазом на плеть, которую Ерхо Ину сжимал в руке. Он не изменился.
Мрачен.
Зол.
И плеть пощелкивает, ударяясь о голенище сапога.
– Действительно, жаль. Хорошая мишень. – Кейсо отвернулся от окна и, схватив меня за плечи, развернул к двери: – Сначала выйду я. Попробую поговорить. Ты жди. Если начнется бой, то оборачивайся и… девочка, пожалуйста, без глупостей.
Я действительно не умею драться. И я не могу убивать.
– Оставь месть Янгару.
Пообещать? Кейсо ждет. А я не могу произнести ни слова, лишь киваю. И позволяю шкуре придавить меня к земле тяжестью.
– Эй! – Он высовывает в пробоину окна руку с платком. И сорвавшаяся с привязи стрела проносится рядом, разрезая воздух. – Я хочу поговорить! Ину, ты ведь не убивать пришел.
Но убьет, не задумываясь.
– Выходи, – приказал отец, взмахом руки останавливая лучников.
Кейсо оглянулся на меня, и я прочла по губам:
– Не глупи.
Именно.
Уходи, Аану. Отведи глаза людям, которые забыли про хозяина путей. Он же хоть и не друг тебе, но и людям помогать не станет.
Возможно, не станет.
– Мы, – я сделала еще одну попытку, – мы можем попробовать уйти вдвоем.
– Нет.
И он прав. Отвести глаза одному легко, но воинов сотня.
Брухва, точно уловив мое намерение, покачал головой. Не позволит? Приподняв посох, старик погрозил им. И ветер донес шепот:
– Хийси…
– Выхожу. – Кейсо в последний раз оглянулся на меня. – Ты же разумный человек, Тридуба. И понимаешь, что Янгара здесь нет. Ушел он.
– Куда?
Я слышала каждое слово. Все-таки Горелая башня – это моя территория.
– Тебя искать. Он мальчик молодой, горячий, а ты его обидел крепко. Чего ради, Ерхо Ину?
Отец не ответит, сочтет ниже своего достоинства разговаривать с чужаком. Я вижу его лицо, знакомый рисунок морщин. Брови, что сошлись над переносицей. Брезгливо поджатые губы. И черную бороду, которую отец время от времени поглаживает.
– Встретитесь еще, – весело произнес Кейсо, переступая порог башни.
– Встретимся. – Ерхо Ину вскинул руку.
Это не было сражением.
Кейсо успел вытащить палаш, но…
Воздух стал густым, тягучим. Нежно зазвенели стрелы, поднялись в воздух пчелиным роем. Я услышала собственный крик и голос стрел, пробивающих халат и тулуп. Звон палаша, который падает на камни. Долю мгновения он зависает на собственном острие, словно стальной ивовый лист.
118 
